— Нет! — четко произнес Андрей, сам не узнав своего голоса.
— А теперь посмотрите на мундир поручика Минакова, Рогожин.
Андрей увидел Знак на зеленой ленте с красными полосами.
— Это знак Второго класса в золоте для восточных народов за храбрость. Поручик был на фронте и сражался за новую Россию храбро. Я хочу этим сказать, что мне не нужны трусы. Мне не нужны предатели. Вы предали Сталина, и я вас за это не могу винить. Но вы не имеете права предать Россию! Вы будущий солдат РОА! Вы пойдете воевать против большевиков! И не потому, что у вас нет выхода! Судьба подарила вам шанс искупить вину перед Россией.
— Так точно, господин капитан! — гаркнул в ответ Андрей.
— Когда вы проявите смелость в бою, вы вернете себе самоуважение. А пока добиваетесь успехов в боевой учебе. И это относится не только к Рогожину! Нет. Это относится ко многим из вас! Я ведь никогда не воевал на стороне большевиков. Я русский немец! Мой отец и дед эмигранты! Они служили той России и своему императору. Они вынуждены были покинуть страну, которую любили и которой присягали! И я несу их знамя. И пойду в бой с вами! Плечом к плечу. И не пулеметы за нашими спинами, будут гнать нас в бой! Не они станут гарантией нашей смелости! Мы должны стать соратниками по борьбе и верить в победу и окончательное торжество России без большевиков!
Ланге после этих слов пригласил поручика и тот взял слово:
— Я не сын белоэмигранта, господа! Я также как и вы начинал свою службу в рядах Красной Армии. Я также попал в плен и также в лагере стал солдатом РОА. Но в бою с большевиками я стал победителем. Мы взяли высоту и вытеснили оттуда роту красных. Мы встали под пули, и пошли в атаку против тех, кого еще вчера считали своими! И за это на моем мундире награда! Я заслужил это отличие кровью. И был произведен в офицеры. Теперь на фронт я вернусь как командир, и вы пойдете со мной как солдаты. Если, конечно, меня отпустят из школы. Я хочу быть уверен в каждом из вас. Я ведь прекрасно понимаю, что многих из вас гложет! Вы стали предателями, как вас именуют там! — поручик указал рукой в сторону. — У них нет для вас прощения! Сталин приказал не брать в плен таких как вы! Но мы воюем не в немецкой армии, господа! Это русская армия и в ней русские офицеры и генералы! Те, кого предал Сталин! Подумайте над этим. Но мы еще вернемся к этому разговору!
Поручик после этих слов покинул комнату, и слово снова взял Ланге:
— Главное понять, за что мы станем сражаться. Понять и принять новые истины. Это поможет вам побеждать! Многие из вас уже не верят в победу вермахта над советами. Они думают, что Германия войну проиграла. Но это не так! Война не проиграна! И нужно сражаться так, чтобы ни один комиссар не вошел в Европу! Это дело не только немцев! И это дело не одного Адольфа Гитлера! Кто скажет, почему мы не должны этого допустить?
Один из курсантов поднял руку.
— Прошу вас! — предложил высказаться Ланге.
— Я в прошлом солдат Красной Армии. Но теперь я не с красными. Они заклеймили меня предателем. Они смешали мое имя с грязью. А за что? Я попал в плен не по своей вине. Меня взяли без сознания, и я бежал из плена в первый раз. И что я нашел там, у «своих»?
Андрей выслушал еще одну историю обиды на советскую власть…
***
Во время отдыха, после занятий, к Андрею и Сереге подошли двое. Это были курсанты нового набора. Оба среднего роста коренастые светловолосые. Они походили друг на друга, и Рогожин понял, что это братья. Хотя один был старше. Он смотрел более твердо, и на его лице, на правой щеке, был шрам.
— Я Роман Воинов, — представился один, — а это братан мой младший — Леха.
— Андрей Рогожин.
— Серега. Осипов я. В прошлом сержант Красной Армии.
— Из лагеря? — спросил более молодой Алексей Воинов.
— Да, — согласились Андрей и Серега. — А вы?
— Да и мы оттуда. В плен попали еще полгода тому как. Я первым сломался. И братан пошел за мной. А то, Ромка бы никогда не перешел к немцам.
— Хватит. Снова заладил свое, — осадил его старший брат.
— А ты, браток, — Серега посмотрел на Романа, — не сильно вверишь в слова нашего поручика?
— А чего тут верить или нет? Что изменится? Скоро нам оружие дадут в руки и на фронт. Красные то прут — не остановишь. Я с 1942 на фронте. У меня три медали от…, — Роман махнул рукой и достал пачку сигарет. — Закурите?
Все взяли по одной и задымили. Немного помолчали.
— Обратной дорожки у нас нет, — проговорил Роман. — Всё! А у нас с Лешкой в деревне отец и мать. Да сестер двое. Как им жить?