Выбрать главу

За одну из таких «аполитичных» интеллигенток можно было принять во Львове Елену Полячек. Еще задолго до начала Второй мировой войны Елена Полячек успешно защитила во Львовском университете докторскую диссертацию.

Доктор философии Елена Полячек работала одновременно в университете и во Львовском городском архиве. В 1929 году она стала кустошем — заместителем директора Львовского городского архива. Перу Елены Полячек принадлежало много ценнейших работ по геральдике. За свои работы она была избрана членом польского, швейцарского и австрийского научных обществ.

Потрясенная зверскими убийствами львовских интеллигентов, эта шестидесятилетняя женщина — типичный кабинетный работник — решает принять активное участие в борьбе против гитлеровских оккупантов. Друзья не советуют Полячек в целях конспирации бросать работу в библиотеке, которая раньше до гитлеровского вторжения была филиалом Украинской Академии наук.

Квартира Елены Полячек помещалась на улице 29 листопада. Засаженная каштанами, кленами и липами, эта чистая, ровная улица, переименованная гитлеровцами в Германерштрассе, состоит из вилл и особняков, окруженных садами.

Большинство домов на улице 29 листопада еще с осени 1941 года было занято гитлеровцами. Рядом с домом № 20, в котором жила Полячек, фашисты с помощью Барвинского открыли санаторий.

Каждую ночь почти до рассвета из палат санатория доносились пьяные песни оккупантов. А в квартире Елены Полячек, под самым носом у захватчиков, печатались антифашистские листовки и подпольная партизанская газета.

Елена Полячек помогает партизанской молодежи не только как печатник, но и как автор пламенных статей, которые зовут к борьбе с гитлеровцами.

Фашисты сбились с ног в поисках подпольной типографии. Новый шеф полиции и гестапо Витиска, который сменил палача Кацмана, требует от своих агентов немедленно разыскать квартиру подпольщиков. Но газета продолжает выходить все так же регулярно, и никто из гитлеровцев даже не догадывается, что партизаны выпускают ее рядом с санаторием, переполненным фашистами.

Гитлеровцы между тем решили расширить свой санаторий и поручили Барвинскому подыскать новое помещение для его администрации. Это задание и привело его в квартиру Полячек.

Вкрадчивый и осторожный Барвинский, став агентом СД, приобрел некоторые типичные навыки этой своей новой профессии. Вот уже много месяцев после того, как его завербовали в СД, он шныряет по Львову, разыскивая нечто необычайное, укрытое от глаз простаков, что могло бы раскрыться лишь его глазу и стать полезным его шефам. Барвинский не раз повторял себе принцип гитлеровской разведывательной службы, изложенный ему Кнорром: «Шпион может работать лишь там, где есть тайна, которую ему надо открыть».

Так и теперь, подойдя к двери, он прочитал табличку и сразу сообразил, что это квартира Полячек. Кто не знал?о Львове Полячек! Но перед дверями знатока галицийских древностей стоял не просто медик Барвинский, а агент СД, и, как таковой, он в первую очередь молча прислушался. Он услышал за дверью шелест бумаги, ритмическую работу типографского станка, чьи-то приглушенные голоса. Тогда он постучал. Все затихло. Ему не открыли. Он потихоньку отошел.

Вполне возможно, что Елена Полячек видела через окно, завешанное гардинами, когда шпион выходил из дому. Кто в городе не знал очень вежливого доктора Александра Барвинского? Человек такой гуманной профессии, врач, разве он мог сделать подлость и, даже почуяв что-то, пойти и донести гитлеровцам? Так, наверно, подумала Полячек.

И подпольная типография продолжала выпуск нового номера антифашистской газеты.

А в это время, забежав в кабинет гитлеровского санатория, Барвинский уже звонил Кнорру, делился с ним своими подозрениями и поручал врачу Павлу Цимбалистому, его подчиненному и такому же наемнику оккупантов, как и он сам, немедленно пойти и проверить, что делается в соседнем доме.

Гитлеровцы вместе с Цимбалистым пошли по адресу, указанному Барвинским.

Хозяева не открыли квартиры.

Тогда фашисты взломали дверь. Одного из партизан догнали уже за несколько кварталов. Под густыми каштанами загремели выстрелы вслед другому партизану. Елена Полячек не успела убежать.

На суде Барвинский признался:

— Мы были очень хорошо знакомы с унтершарфюрером Штайнером. Через некоторое время он рассказал мне, что Елена Полячек расстреляна.

— Значит, вы признаете, что это жертва ваших рук? — спросил государственный обвинитель.