– Ради своей же безопасности сделаем так: пять минут идем прямо к востоку, а потом восстанавливаем курс.
Гарсия у штурвала подтвердил приказ. «Рэм» поменял направление.
– Курс, расстояние и направление движения «восточных»? – спросил Спарроу через какое-то время.
– Я потерял их, – ответил Рэмси.
– Продолжать движение прежним курсом.
Они вновь двигались параллельно норвежскому берегу, спустились к югу, потом курсом запад – юго-запад обогнули на большом расстоянии береговые следящие станции на южной оконечности Норвегии. Затем свернули к югу и опять на запад, чтобы обойти Фарерские острова. Теперь они находились на самом краю глубоководной впадины юго-восточнее Исландии.
На вахте были Рэмси – у локаторов, и Спарроу – на руле.
– Вы очень тщательно продумали этот бросок, – сказал Рэмси.
– Не искушай судьбу, – ответил Спарроу. – Все еще может измениться.
– Что заставляет моряков быть такими суеверными?
– Сознание ограниченности нашей науки, – ответил Спарроу. – И еще жизненный опыт, говорящий, что удача действительно существует.
– Удивляюсь, как это правительство еще не выдало нам на счастье кроличьи лапки?
– Я постараюсь убедить тебя, когда…
– Стая! – Рэмси немедленно включил звукоглушение. – Капитан, они идут прямо на нас!
Спарроу нажал на сигнал тревоги.
– Они идут справа по нашему следу на расстоянии пятнадцати миль.
На полной скорости Спарроу развернул подлодку и баржу на северо-восток.
В помещение центрального поста влетели Боннет и Гарсия.
– На нас идет стая, – сообщил им Рэмси.
– Вы оба, к штурвалу, – приказал капитан.
Боннет с Гарсией встали на свои боевые посты. Боннет к штурвалу, Гарсия – к торпедному пульту. Спарроу подошел к Рэмси.
– Глубина 800 футов, – доложил тот.
– Мы еще можем все изменить, – сказал Спарроу. – Лес, погружение. Джонни, следи за атмосферой.
Рэмси включил генератор ангидразы на одно деление.
Палуба накренилась вниз.
– Джо, докладывай уровень глубины, – приказал Спарроу.
– Шесть тысяч восемьсот футов – давление 2880 фунтов на квадратный дюйм… 7000 футов и 3010 фунтов… 7500 и 3235… 8000 и 3440… 8500 и 3655…
– В дрейф, – приказал Спарроу.
Боннет заглушил двигатели.
Гарсия продолжал докладывать:
– 8600 и 3700… начались изменения свойств воды, капитан… 8700 и 3750… это на девять фунтов выше нормы…
– Понял.
– 8750 и 3780… это уже на восемнадцать фунтов выше нормы…
– Понятно. Лес, выравнивай носовые рули глубины и переключи носовые телекамеры на главный экран.
– Дно в сорока футах, – доложил Рэмси. – Стая быстро сжимает строй. Дальность – около одиннадцати миль.
Большой экран у них над головами показывал светлое пятно, а потом – совершенно неожиданно – донный ил.
– Сначала опускай «слизняка», – приказал Спарроу.
Боннет поднял носовые рули еще до того, как они почувствовали, что баржа за ними проехала по дну. «Рэм» опустился в ил на глубине 8800 футов. Манометр показывал давление 3804 фунта на квадратный дюйм: на двадцать больше, чем должно было быть на этой глубине.
– До стаи девять миль. Они разворачиваются веером. Я насчитал шестнадцать кораблей.
– Разворачиваются веером, – задумчиво повторил Спарроу. – Это означает, что они удивлены нашим…
– Две подлодки направились к поверхности, – докладывал Рэмси. – Они посчитали, будто мы всплываем.
– Давление тут больше обычного, – размышлял Спарроу вслух. – Это означает, что плотное холодное течение или слой над нами сбило их акустиков с толку. Пока они не обнаружат металл, мы в безопасности.
– Если мы не взорвемся, – сказал Боннет.
– Если у нас имеется ветчина, то есть и яичница с ветчиной, конечно же, если есть яйца, – сказал Рэмси.
Гарсия захихикал.
– Нам сейчас важнее всего расслабиться, – сказал Спарроу. – Нам не надо тех проблем, что были в прошлый…
– Проблем-морблем, – перебил его Гарсия. – Все время только бу-бу-бу. Так он, может, псих… Может, ему захочется, чтоб мы делали тук-тук-тук… Джонни, я прав, а?
– Джо, я приказываю тебе пойти со мной, – приказал Спарроу.
У Гарсии покатились слезы.
– Мне надо облегчить душу, – всхлипнул он. – Я хочу исповедаться, но никто из вас…
– Пошли! – Спарроу схватил его за руку и потащил к задней двери.
– Спокойней, капитан, – сказал Рэмси.
Тот сделал глубокий вдох.
– Правильно.
– Я сам пойду, – сказал Гарсия. – Не буду сопротивляться. Я не хочу доставлять неприятностей. Я и так их доставил уже много. Чудовищных неприятностей. Меня никогда не простят. Никогда.