- Ты смотри, смотри, как этот окыгямана (трус по японски) шарахнулся от племянника... Как мячик отскочил...Тегю, за твоего сына - саке пролилось в горло. - Эх, хорошо пошла!!!
За Ванти выпили все и женщины тоже.
- Ай, ай -какая невестка тебя ждет Тегю сан, такую слева не подпускать лучше, бамц и все!!! Говоривший притворно задергался (слева должен быть меч самурая)
- Ну-ка, запусти еще раз, на начало, как она ему говорит, 'я научу вас уважать кисэн, с пяти хокку.' Просто чудо, а не девушка.
-А ритм, то ритм какой, слышите - говоривший попытался станцевать, но выпитое не позволило сделать и шага. Поддерживаемый женой он снова занял свое место с чашечкой саке в руках. Присутствующие снова склонились над экраном, выискивая новые подробности в записи. На словах 'простите онна-бугейся...' послышалось старческое хеканье за спинами мужчин... Обстановка враз изменилась. Все переместились, создавая своеобразный коридор перед женщиной, описать которую можно двумя словами, 'древняя' и ' столетняя'. Одетая в чистый ханбок, бабушка захихикала, старческим хеканьем.
- И что же она ему отрезала? Я плохо вижу, но еще слышу...Так что она ему отрезала?
-Мама, -глава клана склонился до пола, выражая почтение -она никому, ничего не отрезала. Все целы. Мгновенное движение рукой и чувствительный когда-то удар, бамбуковой палочкой для ходьбы с загнутой ручкой, опустился на спину главы.
- Чему я тебя учила только...!!! -Бамц. - Удар повторился. - поставь запись с места, где она читает хокку... Глава быстро отмотал запись на нужное место. Включил. Руки бабушки пришли в движение в такт словам
- бамбуковая палочка с свистом рассекала воздух, замерла на долю секунды в одном месте и продолжила движение до тех пор, пока не кончились стихи.
-Ну, я жду.... Когда ты скажешь, что она ему отрезала? Ты слышал киредзи? (специальное слово в, между строфами произносится на выдохе, иногда не имеет отношения к стиху)
-Да, мама, слышал, но на записи нет ничего отрезанного....
- Так узнай у тех, кто там был, это же твой ресторан?!
-Это наш ресторан, мама... И там был твой правнук Ванти...
-Не беспокой, малыша... Звони в ресторан. Пускай скажут, что она отрезала. Я жду, Бабушка упрямо поджала губы. Глава семьи набрал по памяти номер ресторана. Задал собеседнику вопрос так беспокоящий бабушку. Выслушал ответ. Брови слегка приподнялись.
- Благодарю вас мастер, я подумаю о повышении. Спасибо мастер. - Положил трубку в глубь кимоно. -Ты права, мама, она разрезала ему ремень на штанах. Все одобрительно загудели. -Ремень и ножи заняли почетное место в ресторане. Его особо выделят позже. Хорошая реклама нашему ресторану.
Поджав еще упрямей губы, бабушка протянула руку в сторону невестки. В руке мгновенно оказалась чашечка, с тёплым саке. Лихо опрокинула, прикрыв по старинному обычаю лицо рукавом.
- Ух, а в семью её принимать нельзя! Тегю, ты слышишь? Нельзя!
-Ээээ, бабушка? -Тегю поднял вопросительно голову от пола
-Ни киссэн она, ни киссэн... Настоящая онна-бугейся. Ругань будет. Конфликт будет. Понял, Тегю?
-Понял, бабушка...
Опираясь на руку невестки, старушка споро покинула место пьянки. После небольшой заминки веселье набрало снова обороты и как бы не большие, чем было...
Если бы кто видел в этот момент Ванти... Постоянный шум не давал заснуть и всё веселье проскальзывало бальзамом в уши парня. Многие хвалили и его и Юкарами. Грела мысль, что она понравилась всем родственникам. Желание жениться было туманным и далеким, но мысль о Юкарами как о жене тешила юношеские мечты. Вот после университета... Кода-то там... Да в общем он и сейчас был бы не против. Но, как быть с деньгами, он то сам пока еще ничего не заработал... Жить за счет жены? Не по-мужски как-то, ведь всё, что он заработал на данный момент - это все Юкарами. Её песни, её музыка, её идеи, да и деньги пока её. А вот как быть ему... Куда пристроить своё и кому? Мысли роились, наскакивая одна на другую, сценки будущей семейной жизни сменялись неясной мелодией, которую никак не удавалось ухватить (нотная тетрадь с ручкой всегда были под рукой.) Мечталось о первом серьёзном свидании, ресторан он уже присмотрел. Тоже картинками... И даже весьма эротическими. Тьфу, тьфу, она же еще малолетка... Хотя иногда кажется, что это он тоньцень, а не она. Словно он младше и значительно. Наверное, это от того, что она имеет цель, большую, глобальную, а он пока ещё такой цели не имеет. Течет, вслед за ней и его пока это устраивает. Внезапная тишина оборвала скачки мыслей. В японском доме и прислушиваться не надо и так слышимость более, чем достаточная.
Выступление прабабушки сначала порадовало, а затем холодом сжало сердце. ' Ну, за что она так?!!! Она же её не знает!!! Она всегда вежливая!!! Даже с ровесниками!!! Она умная!!! Красивая!!! Ну почему, почему она против?!!! Воспитание вошло в конфликт с любовью. Конфуцианство схлестнулось с чувствами. И как ни странно, беспощадно давило на чувства. Словно танк на надоевший дзот.
Скрипя зубами Ванти сдерживал слезы. Род вправе требовать послушания. Но сердце... Сердце ныло и болело. Словно калёное железо сунули в грудь. Терпение. Послушание. Повиновение. Добродетели молодого человека...Чтоб их... да об стенку и с прихлопом... Конфуций, долбанный... С этого дня Ванти изменился. Даже его друг Итсу его не узнавал. Мрачный. И так раньше не многословный, сейчас вообще молчун. К Юкарами не ходит. Итсу уже и не знает, что придумать в следующий раз. Как объяснить поведение друга. Когда сам не в курсе, что с ним. Наверное, Ванти сошёл бы с ума, если бы не музыка. Она прорезалась сама, сквозь раны в душе или сердце. Выплеснулась нотами. Раньше неуловимая, теперь цеплялась и покорно ждала, поспевая вслед руке за ручкой.
То что выходило из под руки Ванти имело даже свой внутренний смысл. Ноты он писал красной ручкой. Такую в Сеуле можно было найти только в районе американской базы. Предмет пишущий красным корейцы не покупают. Это как с пустыми ведрами дорогу переходить. Но юный композитор специально писал красным. Это казалось ему символичным. Красное на черном. УХ. Именно так и назовет свое произведение. Красное на черном или Боль сердца или Плач сердца Именно так!!!!
-Хьён,- старейшая в роду позвала невестку. -Ты не сходишь к Ванти, с ним что-то случилось. Из его комнаты такая тоскливая музыка... Прямо жуть, а не музыка. У меня сердце не на месте от такой музыки. Раньше он такое не играл. Выясни, что с ним случилось? Что за танку он тут устроил? (танка - стихотворение, часто предваряющее обряд характри)
-Мама, и так все знают, - невестка поклонилась,- вы запретили ему жениться на девушке, которую он любит.
-Я запретила?! Когда я такое могла запретить?!- брови над подслеповатыми глазами поднялись вверх.
-Вы сказали, что такую в род вводить нельзя.-невестка снова поклонилась (совсем у старой памяти нет).
-Я помню, ЧТО сказала - Бабушка обиженно сомкнула губы - жениться не запрещала. Позови ты мне этого малыша, пока он не учудил чего-нибудь в стиле пхансори... Невестка быстро выскользнула из помещения....
-Ага, вот и мой внук. Ходит задрав живот (сердитый). И думаю я, что он слышал, но не видел, в чей огород тыква упала (слышал где звон, да не знает от куда он). И когда это я тебе жениться запретила, а внук?
-ЭЭэээ, нуууу... Это... когда сказала папе в род её не вводить... Ванти краснел и бледнел. Разноса от бабушки он не ожидал.
- Сказала бы я тебе, чего не надо вводить и куда, да больно ты еще юн, как птенец. (Юмор на тему секса в японской среде нормален). Невестка прикрыла рот рукавом, тоже традиция прятать улыбку. А то вредный дух залетит.