— Эге, — сказал инженер, — очевидно, там прохладнее, иначе этот черт не мог бы так прогуливаться.
И, обратившись к Петро, крикнул:
— Петро, жарко там?
— Нэ.
Причина жары стала еще туманнее, но факт был налицо и им можно было воспользоваться.
— Петро, а сможешь ты перешагнуть, вон как эта обезьяна?
— На этом свете вряд ли, — ответил Петро, — а на том пошагаю.
Надо было как то сговориться с Ларсом и уговорить его пробраться к озеру и… да толку что в том, если он даже попадет к озеру — кто там его поймет?
Однако, факт, что тепло имеет предел распространения. Надо попробовать пройти в сторону. Начали рубить ход вправо. Чем больше отходили от дороги, тем меньше чувствовалось тепло.
Исход был найден. Не было, однако, никакой возможности известить тех, на озере, что помощь идет. Весь отряд был поставлен на прокладку дорожки. Неимоверно трудной работой в течение пяти дней удалось проложить очень узкую дорожку к спуску. Ура! Теперь к озеру. Матрос Зора бросился вперед и тут же отскочил с нечеловеческим криком.
Весь изуродован. Платье местами обуглилось, а руки, вытянутые вперед (в таком виде он устремился к озеру) представляли кровавую кашу — они были буквально сварены.
Это произвело ужасное впечатление на отряд, а дети Человека, наблюдавшие сверху, со страхом бросились врассыпную — они вспомнили предупреждение отца.
— Что за чертовщина? Какое-то волшебство? Ничего не видно, а откуда-то идет колоссальный жар.
— Не на вулкане ли мы? — высказал предположение геолог.
— Но тогда тепло шло бы вверх, а не в сторону.
Приходилось прокладывать дорогу в обход, уже не пробуя продвигаться в направлении к спуску.
Зору в полусознательном состоянии отвели в лагерь, который был разбит недалеко от берега. По счастью, с той части острова перекочевал врач.
Дорожку повели к обрыву. Чрезвычайно осторожно прошли в направлении к озеру — но все было спокойно; наткнулись на одну из многочисленных дорожек, проложенных в этом месте в свое время Аконтом, и по этой дорожке пришли к обрыву.
У самого обрыва на озере стоял гидроплан. Пилот, казалось, умер, а бортмеханик едва дышал, и лишь корреспондент очень слабо откликнулся на зов.
С невероятными трудностями и усилиями втащили всех наверх и доставили в лагерь.
Когда бортмеханик пришел в себя, он рассказал все, что случилось.
— Опять этот жар — да что тут, черти на острове колдуют?
Это был факт — но объяснений ему найти не могли. Не оставалось сомнений, что гидроплан для работы не годится — да и минуты пилота были сочтены. Он весь горел, как в огне.
Уже через полчаса воцарилась траурная тишина. На острове был первый покойник — тот, который прилетел спасти. Это совпадение ощущалось всем лагерем, как нечто роковое.
Был послан гонец, сообщивший потусторонней части экипажа печальную весть. Радио заработало и оповестило мир:
«Аэроплан прибыл на остров Ло-Хо и погиб при посадке. Пилот умер. Бортмеханик и корреспондент живы».
Надо было хоронить.
Семья Человека обступила лагерь. Они впервые видели мертвого — и с неослабным вниманием следили за всем, что проделывалось.
Ларс попробовал подойти ближе, посмотрел на покойника, хотел потрогать, но на него так цыкнули, что он отскочил.
К рытью могилы их не допустили. Решили вырыть глубокую яму — такую, чтобы обезьяны не могли разрыть (лагерь окрестил этим словом всю семью Человека, не вдаваясь в детали).
К рытью могилы приступили на следующий день. Рыли ее у самой опушки леса. Вначале корни, глубоко ушедшие в землю, мешали работе, а потом пошел мягкий грунт.
В могиле стоял Петро, сменивший уставшего Николая, а вверху принимали песок. Уже три метра — еще один метр и можно спокойно хоронить. Стоявший наверху матрос ждал очередной порции песка для того, чтобы откинуть ее в сторону и, не дождавшись, окликнул:
— Петро!
Ответа не последовало. Он повторил окрик — ничего! Тогда несколько человек придвинулись к краю могилы и заглянули в нее. Там зияла дыра, а Петро не было.
Переглянулись.
— Должно, дыра, — сказал Николай.
— Надо выручать.
Побежали в лагерь сообщить. Когда оттуда пришел инженер с двумя матросами, захватившими, что было под рукой, снизу раздался голос:
— Эге, ребята, да тут целая постройка!
— Жив и цел? — спросил инженер.
— Эге! Ну-ка, дайте сюда света.
Побежали за лампами. Из лиан на скорую руку свили лестницу; инженер с Николаем спустились на дно могилы.