— Черт возьми, — сказал инженер, — это чихала обезьянка.
Ему стало и стыдно и смешно.
Однако, спутников наверху не оказалось. Теперь положение запуталось — неизвестно, кто кого искал.
Взяв новый фонарь, пригласив еще одного матроса и приведя в порядок веревку, инженер двинулся на Поиски.
Его чрезвычайно занимала виденная им картина: что это — галлюцинация или ожившие образы прошлого? Когда они подошли к тому месту, где была дверь, найти ее не удалось. Все надавливания оказались безрезультатными — хода не было.
Пошли прежней дорогой. Обошли бассейн, нашли дверь, ведшую в комнату, которую только что оставил инженер; дверь не открывалась.
— От понастроили, черти! Сам сатана себе ногу сломает! И кому только понадобилась такая чертовщина?!
Однако, четырех нигде не было. Они не откликались и сами голоса не подавали.
В поисках открыли золотую дверь и нос к носу столкнулись с геологом.
— А мы вас ищем! — сказали оба в один голос.
— Вот это изоляция, — сказал инженер, отдав дань удивления строителю этого памятника старины.
Теперь, соединившись, продолжали осмотр. Они были в том зале, который вчера оставили.
Еще раз осмотрели кольцо — кто был тот или те несчастные, которых судьба приковала к нему?
Судя по стертости, вокруг столба ходили не один десяток лет.
Приоткрыли одну из дверей. Это была небольшая комната. У стены стояли три каменных столба. В них были выдолблены отверстия — одно уходило вниз до высоты колен, второе вверх. Оно оканчивалось подобием маски, в которой были отверстия для глаз, носа и рта. Три каменные колоды были рассчитаны на людей разного роста. Больше в комнате ничего не было.
Вторая дверь вела в несколько большую комнату. Тут у стены стояли три каменных ящика, один был открыт, а два другие закрыты тяжелыми каменными плитами, в которых было проделано множество мелких отверстий. Ящики были разной величины. Если они предназначались для людей, то сидеть в них можно было, только сильно прижав ноги к животу.
Усилиями четверых удалось сдвинуть одну из плит — там сидел… человек… голова с сухой, запавшей кожей упала на колени, а руки свисали по бокам. На нем было богатое одеяние, нетронутое временем. На шее золотая цепь. В этой каменной коробке время сохранило летопись жестокостей далеких времен.
Во втором ящике нашли женщину. Вокруг лба был золотой обруч, осыпанный бриллиантами.
Так как этот ящик был поместительнее, женщина сидела, вытянув ноги, а руки покоились на поясе. На пальцах были богатые перстни, а на руках браслеты. Ящики осторожно закрыли крышками.
В третьей комнате было ложе, высеченное в камне, а в изголовье лежала каменная подставка. Окон нигде не было.
Когда вернулись в первую комнату и тщательно ее осмотрели, увидели на полу отверстие, закрытое каменной плитой.
Плита лежала плотно, так что грани ее едва обозначались, но приподнялась легко и открыла лестницу, ведшую вниз.
Гуськом спустились в подвальное помещение. Глазам представилось исключительное зрелище. Посередине стояла высокая постель, вся крытая золотом, с художественными инкрустациями из жемчуга и алмазов. Над головой в оправе тончайшей работы был алмаз величиной с грецкий орех. На подушке тончайшего кружева покоилась женская головка. В ниспадавшие волосы вплетались золотые змейки с изумрудными глазами. Руки были в свободном, непринужденном положении.
Платье редкого шелка с вышивкой высокой художественной работы. Талию опоясывал легкий пояс, соединявшийся пряжкой, в которую был вделан крупнейший алмаз. Туфельки были осыпаны мелким жемчугом.
Лицо сохранилось таким, точно женщина умерла всего лишь накануне. Кожа на вид упруга.
В комнате совершенно не чувствовалось запаха тления. Около кровати стояли две тумбы с каждой стороны, а на тумбах по ларю. Лари, судя по рисунку, работы венецианских мастеров, были богато заполнены драгоценностями.
Вокруг центрального катафалка радиусами стояли двенадцать кроватей, менее пышно убранных, но все же достаточно богато для того, чтобы эту комнату счесть за хранилище сокровищ.
Когда осмотрели первый ряд кроватей, поразились красотой и свежестью лиц — точно со всего мира подобраны были лучшие экземпляры женской красоты и тут сохранены с неподражаемым искусством.
Когда инженер приподнял руку у одной смуглой красавицы, она оказалась мягкой, точно мышцы были гуттаперчевыми.
Каких наций и рас тут не было! И бронзовые тропики, и северные блондинки, и страстные яванки, и смуглые индианки — все были молоды и красивы — все были в том возрасте, когда добровольно не умирают.