«Ладно, хозяин. Допустим. Но сколько ему лет, если он так хорошо знает расположение комнат в том замке, засыпанном песком?
Нет, вероятно, он тут не один. И этот секрет ему передали отцы и деды».
Эта версия очень подкупала — но так не ведет себя человек, посетивший место по сведениям, полученным из рассказов — нет, эта версия не годится — так ведет себя живой хозяин в своем собственном владении.
Оставалось поближе сойтись с обезьянами, авось что-либо удастся узнать от них.
Пока геолог размышлял, дверь начала поддаваться и в образовавшуюся щель сползли камни и песок.
Черный дернул дверь — она распахнулась и камни завалили проход. Сквозь шум падения послышался отчаянный крик.
Начали убирать землю. Но куда? Сначала хотели тонким слоем разбросать по коридору, но Черный приостановил исполнение этого плана и, взяв из рук Петро лопату, начал скидывать землю тут же сбоку.
В его движениях и во всей фигуре была властность, чувствовалось, что этот человек привык повелевать — и невольно в его присутствии создавалось настроение подчиняться. Ведь властность состоит в каком-то гипнозе, внушающем окружающим состояние подчинения.
Начали перекладывать землю и камни. С места на место. Прошел час — показался просвет, еще пять-шесть лопат, и выход был открыт.
Когда Петро высунул голову, он увидел, что место выхода окружено экипажем «Разведчика».
Вначале напуганные, теперь они радостно приветствовали Петро и помогли ему вылезть.
Оказалось, что на том месте, где показался Петро, час тому назад сидел капиталист. Он вскрикнул, когда под ним начала оседать земля, и побежал к остальным с паническим криком: «Землетрясение!»
Общими усилиями расчистили ход, выбросили наружу весь песок и камни, сложенные в коридоре — и отпраздновали — криками и пляской — не было никаких иных возможностей отметить этот торжественный момент — открытие туннеля, связавшего север с югом.
Когда первые восторги прошли, представитель правительства поинтересовался узнать, где же яхта и аэроплан, который они видели над островом.
Сразу стало как-то грустно. В сущности, открытие туннеля ни на шаг не подвигало вопроса о спасении — оно только облегчало переправу на южную часть острова. Радоваться-то нечему было. Упало настроение. Инженер и геолог по очереди рассказывали главнейшие события последних дней.
Яхты нет, нет и аэроплана. Ведь от Петро, прибывшего от Нильсена, они уже знали кое-что. Да, но не хотелось верить — а сейчас приходится поверить.
— Чего носы опустили? Берите пример с Нильсена.
Действительно, было чему удивляться — он уже был у радиоаппарата и диктовал очередную сногсшибательную корреспонденцию. Найденный скелет он отнес к допотопным обезьянам. На все уверения геолога он только махал рукой — вы, дескать, не понимаете соли корреспонденции. Просто скелеты — их и в Лондоне и в Нью-Йорке много, а вот допотопная обезьяна только у одного мистера Нильсена.
Переубедить его нельзя было — тем более, что известие уже странствовало в эфире.
За всей работой и суматохой забыли о Зоре. Труп его лежал недалеко от того места, где начали копать.
Надо было захоронить. Отрядили четверых, которых переправили на юг.
У южного входа застали всех обезьян. Они сгрудились так, что закрыли просвет, но входить не решались. Лика возилась около покойника — она его щупала, поднимала голову — и никак не могла понять его состояния.
Четверо отошли вправо от входа шагов на тридцать-сорок и начали рыть у самой опушки леса. Вначале трудно было — мешали корни, а потом пошел песок.
Вырыли, захоронили при полном молчании — обезьяны были ошеломлены всем виденным и не проронили ни звука. Землю сравняли.
— Спи, товарищ!
Медленно вернулись в лагерь. Там еще никого не было.
Поздно, к вечеру, вернулась часть экипажа вместе с Черным, остальные заночевали на севере. Пришедшие сообщили, что решено всем перебраться на юг и разбить большой лагерь. В ожидании же прибытия помощи заняться археологическими раскопками.
Геолог решил сблизиться с обезьянами, инженер с Черным дядей и, таким образом, приоткрыть таинственную завесу, спускавшуюся над островом.
Радио перетащили с собой, приспособили громкоговоритель. С ближайшей радиостанции слушали концерты, лекции. Сообщали о себе… и вот однажды радио принесло весть, взволновавшую даже Нильсена.
На следующий день после прихода в порт экипаж «Искателя» из утренних газет узнал все, что произошло на острове после их ухода. Изумленный Аконт глазам своим не верил, когда читал сообщение Нильсена. Выходило, что красавица не бредила — ее рассказ был сущей правдой.