Постройку всех трех броненосцев начали одиннадцать лет тому назад, но в строй они вошли только три-четыре года тому назад, и уже не соответствовали своим более новым противникам. Та же броня должна была быть сталеникелевой, но в процессе строительства появилась куда более прочная гарвеевская, а затем получили широкое распространение плиты, закаленные по методике Круппа. Последних было особенно много на погибшем «Севатополе» — потому там главный броневой пояс был в 14 с половиной дюймов, вместо 16 как на «Полтаве». А вот траверзы и верхний пояс всей троицы из сталеникелевой брони, в полтора раза уступавшей по прочности. Но в целом броненосцы были прилично забронированы, вся артиллерия ГК и СК размещалась в башнях, кроме четырех 152 мм на батарее. Но и ту наспех прикрыли листами стали, в совокупности прикрыв казематы тремя дюймами. Вот только оконечности, пусть не такие длинные, как на «Фудзи» и «Ясиме» остались без прикрытия, если не считать трех дюймов броневого скоса палубы, да угольных ям. Ненадежная защита, но хоть какая-то!
Вообще-то изначально все три броненосца должны были иметь полный броневой пояс от штевня до штевня, как на балтийских «императорах». Но решили наиболее надежно прикрыть цитадель самыми толстыми плитами, как поступили на «Наварине» и «Сисое Великом». Ведь никто предполагать не мог тогда, что появится великолепная гарвеевская, а за ней крупповская броня, и можно будет уменьшить толщину плит без ущерба для стойкости. Пересматривали проект постоянно, вносили улучшения, и может благодаря этому перегрузка не стала столь чудовищной как на ранних броненосцах. И начни постройку чуть позже, года на три, то получились бы уменьшенные варианты «Цесаревича», но столь же прилично защищенные.
По проекту изначально предусматривали установку в четырех башнях по паре восьмидюймовых пушек, но состав вооружения изменили — вместо восьми 203 мм пушек поставили дюжину 152 мм. А так за счет уменьшения толщины плит удалось бы установить мощный средний калибр, да и перегрузку уменьшить, увеличив при этом общую площадь бронирования борта. Но в Адмиралтействе торопились — и получилось как всегда!
— Наши броненосцы едва держат четырнадцать узлов, и отстанут от отряда Макарова, который не уступает японцам в скорости. И по вооружению мы соответствуем японским броненосцам и можем вести с ними бой на равных. А будь здесь «пересветы», то им бы уже изрядно досталось.
Наместник объяснял великому князю спокойно, по-родственному даже — ему польстило, что во время кутежа оба брата, крепко подвыпив, называли его дядей. Что Кирилл, в черном флотском мундире, что младший Борис в гусарском ментике, были теми еще великосветскими охламонами, которых нужно держать от реальных рычагов управления империей подальше. Понятно, что их отправили на Дальний Восток за чинами и орденами, но никакой реальной пользы они принести не могли, одну сплошную головную боль. И нервотрепку — ведь если с этими лоботрясами что-нибудь случится, что вечно маялись головной болью с похмелья, то он будет отвечать за их жизнь перед всесильным великим князем Владимиром Александровичем.
К чему это, когда все его физические и душевные силы напряжены как никогда, и он сам сделал свой выбор⁈
Нужно было победить японцев в войне, а там думать, как сменить монарха на престоле. Предварительный выбор он уже сделал в пользу своего дяди — старый фельдмаршал относился к нему без снобизма, а его сын Александр был вполне разумен, энергичен и деятелен. Пожалуй, единственный достойный кандидат в капитаны имперского корабля, который сможет провести его через рифы революции и войны, и наладить ремонтные работы. А действовать нужно уже сейчас, чтобы не упустить время. И первые результаты уже достигнуты, и внушают надежду…
От страшного удара наместника отшвырнуло — на него навалилось что-то мягкое и мокрое, опаленное жаром лицо тут же намочило теплой жидкостью, словно спасительной мазью от ожогов обработали. Сознания адмирал не потерял, сразу сообразив, что снаряд разорвался слишком близко к амбразуре и газы с дымом ворвались внутрь. Но завеса перед глазами понемногу рассеивалась, и Евгений Иванович, отодвинул руками навалившееся на него мягкое человеческое тело, чуть трепыхавшееся вначале, но уже затихшее. И всмотревшись в того, вернее в окровавленные погоны на разорванном в клочья кителе, кто его фактически спас, превратившись в истерзанную осколками безголовую тушку, что еще минуту назад показывало свое недовольство, сдерживая нервный смех, задумчиво пробормотал:
— Зато головной боли не будет…
Схема бронирования броненосца «Полтава», ставшего японским трофеем…
Глава 61
— Вот так и проигрывают войны. Несколько попаданий и наместником станет Куропаткин, а он «сольет» все что можно и нельзя. Наверху просто нет выбора в толковых управленцах, система их просто отсеивает на подходе. Хотя власти почему-то уверены, что незаменимых кадров у нас нет. Вообще-то правильно — заменить можно кого и что угодно, вот только на гораздо худшее по качеству. «Импортозамещение», бля!
Вирениус выругался, прекрасно понимая, что все перспективы на лучший исход войны «накрылись медным тазом». Флагманский броненосец «Петропавловск», укутанный дымом, медленно отвернул в сторону от противника — такой маневр был заранее оговорен, и был нужен для исправления повреждений. Однако, могло убить или ранить наместника, или налицо серьезное попадание с заклиниванием руля, как произошло с «Цесаревичем» в реальной истории во время боя 28 июля в Желтом море.
— Ничего в России не меняется со временем — пороки системы…
Андрей Андреевич тяжело вздохнул, понимая, что расклад боя сильно ухудшился. Отряд Того бил сосредоточенным огнем по головному — и теперь идущая первой «Полтава» буквально накрыта многочисленными всплесками. Осталось в строю всего два нормальных броненосца — на равных с японцами бой вел только «Ретвизан». А вот «Император Николай» просто принимал на себя вражеские снаряды — его две 305 мм пушки выдавали всего по пятнадцать выстрелов в час, и это на максимальной скорострельности, которая втрое меньше, чем у новых орудий других броненосцев.
— Через четверть часа и «Полтава» тоже будет выбита, — сохраняя внешнее хладнокровие, негромко произнес Вирениус, припоминая описания злосчастного Цусимского боя, в котором японцы один за другим выбивали новейшие русские «бородинцы» один за другим. Не хотелось бы повторения истории, но та имеет свои законы и мощный инерционный механизм, преодолеть воздействие которых можно только общими усилиями. Да и ход войны принял несколько иной характер, и непонятно что произойдет с армией, но у флота есть Макаров, а за ним и его самого скромная кандидатура — по крайней мере, чуть тяжелее, чем Старка, благо имеется маленький белый крестик на черно-оранжевой колодке.
— «Ниссин» не ведет огонь башнями главного калибра, а на кормовой стволы стали короче, в обрубки превратились!
Михеев стоял рядом с ним и всматривался в бинокль — командир «Осляби» был на удивление спокоен — или нервы стальными канатами, либо несколько иначе смотрит на происходящие события. И на то были причины — огонь главным калибром, что вели два «инока» по одной цели начал сказываться — как корабль линии «итальянец» фактически выбыл. Но продолжал находиться в строю, отвлекая на себя снаряды русских броненосцев. И вот тут надо принимать решение, которое способно повлиять на ход не только сражения, но и самой войны.
— Будем добивать «Ниссин» до невменяемости, Константин Борисович, или перенесем огонь на «Касугу»?
Вопрос далеко непраздный — «подранков» следует добивать, у японцев хорошие верфи, через месяц отремонтируют корабль, и он будет как новый. Но с другой стороны нужно выбить еще одного врага, снизить его огневые возможности до минимума. Идет ожесточенное сражение, в котором неизбежны потери — «Петропавловск», как говорится, «первая ласточка». А ремонтные возможности гораздо хуже, только по одному нормальному доку во всех трех главных базах, считая Владивосток, причем в Порт-Артуре не для броненосцев. К тому же приближается ночь и не только для русских — для самураев она будет тоже беспокойной. Матусевичу придется доказывать, что чин контр-адмирала просто так не дается, нужно потопить торпедами чего-то более весомое, чем вражеские миноносцы.