Рѣшимость Терпугова молчать и терпѣть спасла Лизу отъ непріятныхъ послѣдствій ея необдуманной ссоры съ невинными дѣвицами. Графиня ничего не узнала объ этой исторіи и снова прислала за Лизой экипажъ. Это было на другой день послѣ пріѣзда Ивана Григорьевича въ Приволье. Онъ, какъ мы видѣли, рѣшился узнать подробно объ отношеніяхъ Лизы и Задонскаго, и потому дня черезъ три завернулъ въ управляющему. Невинныя барышни обыкновенно имѣли привычку «презирать» поповича и говорили съ нимъ только изъ снисхожденія къ его студенческому сюртуку. Но въ настоящее время, сверхъ всякаго ожиданія, онѣ очень обрадовались молодому гостю. Это немного удивило Ивана Григорьевича, и онъ сталъ тщательно доискиваться причинъ такой неожиданной привѣтливости. «Вѣрно что-нибудь сообщить хотятъ!» — подумалось ему. Сначала разговоры шли о столицѣ, барышни охали и вздыхали о столичномъ обществѣ, котораго онѣ никогда не видали во время пансіонской жизни; онѣ жаловались на деревенскую скуку и на провинціальныхъ жителей, съ которыми еще не были знакомы, и, наконецъ, перешли къ болѣе интересному предмету.
— А вы были у Баскаковыхъ? — вдругъ спросили онѣ въ одинъ голосъ.
Иванъ Григорьевичъ насторожилъ уши и сразу почувствовалъ въ этомъ вопросѣ желаніе барышень разсказать ему нѣчто интересное.
— Былъ, — отвѣтилъ онъ.
— Ну, какъ нашли у нихъ все? Не замѣтили ли какихъ перемѣнъ?
— Нѣтъ, кажется, ничего не замѣтилъ…
— Ахъ, что вы! — воскликнули разомъ обѣ сестры. — А Лизу вы видѣли?
— Видѣлъ.
— Ну, такъ какъ же не замѣтить перемѣны!
— Право, я никогда не могу ничего сразу замѣтить. Ужъ вы лучше сами объясните мнѣ, какая тамъ перемѣна случилась, — улыбнулся онъ, догадываясь, что именно возможность сообщить объ этой перемѣнѣ заставила барышень разсказать даже ему, презрѣнному поповичу.
Дѣйствительно, барышни, краснѣя и потупляя глазки, таинственно прошептали:
— Да вѣдь она влюблена!
За этими стыдливо произнесенными словами вдругъ полился цѣлый потокъ такихъ же таинственныхъ разсказовъ, какъ «они» сидѣли вечеромъ въ саду, какъ «они» катались вдвоемъ, какъ «они» играли въ четыре руки на фортепіано, какъ «они» избѣгали общества, и тому подобное, все въ томъ же родѣ. Иванъ Григорьевичъ чутко слушалъ невинную болтовню и старался составить по ней кое-какія заключенія о степени серьезности дѣла. Наконецъ, эта болтовня была прервана появленіемъ Андрея Андреевича
— А, это онѣ вамъ про наши сельскія исторіи разсказываютъ, — засмѣялся Андрей Андреевичъ жирнымъ смѣхомъ. — Какъ же, какъ же, и у насъ своя романы затѣваются. Только глупости все это, шалости… Вотъ, къ концу лѣта уѣдутъ наши за границу, и конецъ весь!
— Кто это уѣдетъ за границу? — спросилъ Иванъ Григорьевичъ.
— Да ея сіятельство съ Михаиломъ Александровичемъ.
— Какъ? онъ уѣзжаетъ? — тревожно поднялся съ мѣста Иванъ Григорьевичъ.
— Да. Что же тутъ удивительнаго? — равнодушно спросилъ Андрей Андреевичъ. — Не все же въ вашей глуши жить, надо и на свѣтъ посмотрѣть.
— Но она-то знаетъ ли это?
— Кто это? Лизавета-то Николаевна?.. Нѣтъ, должно-быть, не знаетъ… Это ей маленькій сюрпризъ будетъ… къ именинамъ, — снова засмѣялся жирнымъ смѣхомъ Андрей Андреевичъ и шутливо ущипнулъ отъ нечего дѣлать за щеку одну изъ своихъ розовенькихъ дочерей.
Ивана Григорьевича точно чѣмъ-то пришибло. Онъ торопливо взялся за фуражку и, несмотря на упрашиванья остаться, ушелъ, почти убѣжалъ изъ дому управляющаго.
Нѣсколько минутъ онъ быстро шагалъ во дорогѣ безъ всякаго сознанія и безъ всякой цѣли. «Однако, куда же я бѣгу? Ужъ не къ графинѣ ли?.. Чортъ побери, надо предупредить Лизавету Николаевну… Но какъ ее поймать!..» Иванъ Григорьевичъ рѣшился попытаться подстеречь ее и переговорить съ нею въ графскомъ саду; онъ боялся, что подастъ поводъ къ толкамъ, если просто велитъ слугамъ графини вызвать къ себѣ Лизу, такъ какъ подобное необычайное свиданіе непремѣнно заставило бы графиню спросить у Лизы, зачѣмъ онъ вызывалъ ее… Главнымъ же образомъ заставляло его дѣйствовать такъ желаніе сообщить Лизаветѣ Николаевнѣ свое извѣстіе между прочими разговорами, не придавая ему особеннаго значенія, чтобы не стать въ смѣшное положеніе, если Лизавета Николаевна знала и прежде о намѣреніяхъ графини и Задонскаго.