Серый волшебник сумел появиться рядом лишь сейчас — спеша в освобожденный город на счастливую свадьбу и попав в итоге во мрак горя и непонимания. Трандуил мгновенно увел его в свою палатку и показал бриллиант.
- Аркенстон? Откуда он у тебя?
Вся эта история звучала глупо и неправдоподобно. Гэндальф напряженно думал над поступком Бильбо, словами Фиа. Руки его водили по камню, но не чувствовали никакого зла. Он мог искренне поверить в то, что хоббит стянул артефакт, а после просто не решался отдать его Торину. Но как понять его обращение к волшебнице? Ее требование уничтожить драгоценность? Даже мудрец не мог с точностью сказать — была ли это выдумка Бильбо или сущая правда. Он не знал архидриад, и не мог судить о них. Между тем, обладание Аркенстоном, безусловно, давало им управу над Торином. Какое бы безумие не охватило гнома, он ни за что не оставит им этот камень и пойдет на все за обладание им. Гэндальф уж точно знал это и предложил эльфам необычный план. Идея могла показаться жестокой по отношению к гномам. Но и изначальная их алчность должна была снискать наказание, и обезумевшего короля нужно было заставить вновь мыслить рационально, исправить допущенную ошибку и, таким образом, создать почву для возвращения любимой.
Ранним утром Торину пришлось покинуть место своего уединения. К горе приближалась многочисленная совместная делегация эльфов и людей под флагами Трандуила. В затуманенное горем сознание острыми стрелами вонзались слова о том, что уход королевы не случаен и явился прямым следствием жестокого отношения к пострадавшему городу. Посему у Торина есть возможность все исправить, оказать разумную помощь жителям, оставшимся без крова и, таким образом, вернуть свою возлюбленную. Ответ короля поразил всех своей дерзостью и прямотой.
- Пусть моя королева сама скажет мне об этом. Насколько я ее знаю, она никогда не поручает другим говорить за нее. И вспомните о том, что когда мы обратились к эсгаротцам за помощью, нам тоже дерзко отказали после длительных переговоров!
Возразить было нечего. Эсгаротцы не помогли тогда маленькому отряду, прошедшему через многие лишения.
- Торин, одумайся! Ведь она не одобрила твоего решения и потому ушла от тебя! — Трандуил пытался взывать к разуму гнома. Результат оказался противоположным.
- Кто бы говорил такие слова! Уж не ты ли сам все это и устроил? Думаешь, у меня плохая память? Знай, я все помню! И ты — единственный, кому моя свадьба была уж очень не выгодна!
Дело принимало дурной оборот. Торин понял все превратно, едва увидев эльфийские хоругви. Друзья и родственники напрасно пытались успокоить гордого гнома, охваченного горем и безумием. Эльфы и люди чуть посовещались и заявили о том, что их лагерь рядом, и они дают королю Эребора два дня на раздумья, после чего вновь придут в надежде на его благоразумие.
Какое уж там благоразумие! Он вмиг вспомнил все старые истории и твердо убедил себя в том, что все случившееся — происки Трандуила с целью забрать у него Фиа! Извечные соперники вновь оказались на пороге кровной вражды, Торином нераздельно владела ненависть и желание мстить до конца.
Два дня тянулись бесконечно — в тщетных попытках убедить Короля-Под-Горой помочь городу и прекратить этот конфликт. Хотя, далеко не все придерживались этой позиции, продолжая настаивать на том, что Эсгарот должен быть благодарен гномам за избавление от соседства с драконом, а не требовать денег. Внутри сплоченной ранее компании появился раскол. Они уже не были едины в горе и радости. Они ссорились между собой. Хоббит старался не встревать в разговоры, быть незаметным и очень боялся момента, когда Торин узнает о хищении Аркенстона. Ему следовало бы просто молчать о том, что это — дело его рук. Он так и намеревался поступить, но не смог. Даже инстинкт самосохранения подвел несчастного Бильбо, когда конфликт зашел еще дальше — теперь уже из-за Аркенстона. О, великий Эру! И зачем только он связался с этим по-настоящему проклятым камнем! Как же права была Фиа!
Огромный бриллиант сверкал в шкатулке в руках серого мага. Делегация, как и обещала, вернулась, убедилась в неизменности решения подгорного короля и использовала против несчастного Торина сразу два своих козырных туза: камень и поддержку Гэндальфа. Слова мудрого волшебника о том, что любые деяния, имеющие основанием алчность и корысть, не могут снискать иного исхода кроме кары — не достигли ушей обезумевшего гнома. Ему бесполезно было говорить и о том, что ему вернут Аркенстон в тот же миг, как жители разрушенного Эсгарота получат разумную и отнюдь не завышенную в размерах помощь. Гэндальф намекал, что королевская свадьба обошлась Торину дороже, нежели нужно для ликвидации разрушений. И одна лишь стоимость полученных им подарков делала его богаче на не меньшую сумму. Все было бесполезно.
- Я скажу вам лишь то, что вы не просто воры, но и низкие разбойники! А то, что вы сейчас делаете — подлый шантаж с целью лишить меня и сокровищ моего народа, и моей королевы!
- То, что мы делаем, не шантаж, а просьба о помощи и зов к твоему благоразумию!
- Просьба о помощи? Прекрасно! А я скажу вам по-другому. Вы не просто затеяли все это чтобы расстроить мою свадьбу с Фиа, но и применили для этого магию или еще какие-то свои эльфийские уловки! Трандуил! Мне ли не знать, как ты смотришь на мою королеву? Мне ли не понять, что любовь к такому существу и правда может подвигнуть на воровство? Ты украл этот камень, чтобы заполучить Фиа, а теперь выставляешь это как помощь несчастным, которых избавили от векового страха и проклятия!
Руки гордого эльфа дрогнули от столь чудовищных обвинений и непроизвольно потянулись к луку и стрелам.
- Да ты и правда глупец и даже безумец! Тебе ли не знать, что Фиа нет дела до камней и сокровищ?
- Зато вам совсем не важно, какими путями заполучить ее, чтобы понять ее магию и уложить в свою постель! Да будет вам известно, что я не оставлю так всего произошедшего. Мы воины, и будем воевать! За свою королеву и за свою реликвию! И если есть в этом мире высшая справедливость, воры будут наказаны, и мы выиграем битву с вами! А с тобой, подлый вор и прелюбодей, я буду драться лично и до смерти одного из нас!
Выхваченный из ножен меч гнома указывал на Трандуила. И тот, бесспорно, принял бы вызов, если бы несчастный хоббит, не в силах уже выносить всего увиденного, не бросился к ногам Торина с жалобным криком о том, что эльф не виноват и не крал никакого камня…
Последняя капля переполнила и без того кипящий котел. Гном даже не мог говорить некоторое время — лишь качал головой, презрительно глядя на полурослика.
- Как ты мог? Ты, кого я считал себе другом. Украсть камень предназначенный ей? Да если бы не ты, она была бы рядом! Наш талисман был бы на месте…
Торин, как раньше его дед Трор, считал Аркенстон счастливым талисманом своего рода. Он верил, что беда случилась из-за его утраты. Стоявшие рядом гномы готовы были в любой момент удержать Торина от того, чтобы тот бросился на Бильбо и искалечил или — не дай бог — убил хоббита. Но король лишь презрительно фыркнул:
- Прочь! Убирайся отсюда прочь — к своим эльфам и магам! И знай, что прощения тебе не будет никогда!
Торин стремительно скрылся в чертогах. Едва оказавшись в уединении, он понял, что уже не может сдерживать слезы. Его предали все, отняли самое дорогое, лишили смысла всей жизни. Оставалась лишь битва — ни на жизнь, а на смерть. Ведь ее не было рядом…
========== Часть 6, глава 5 ==========
Беда случилась, и вороны вновь летели к Железным Холмам —, но теперь уже совсем с другим приглашением — на войну, а не на свадьбу. Один кузен извещал другого, что конфликт полностью спровоцирован эльфами с целью отнять у него супругу. Реликвия рода — Аркенстон — бесстыдным образом украдена из горы, и дело чести гномов — мстить за столь подлое вероломство. Нет резона объяснять, насколько серьезно гномы относятся к таким вещам. Отряды Даина не заставили себя долго ждать. Не менее пятисот тяжело вооруженных воинов приближались к горе на глазах у подавленных, но не растерявшихся людей и эльфов, к которым тоже уже прибыло недюжинное подкрепление.