- Торин, тебя верно свели с ума эти духи! Мы вернули королевство, мы повернули вспять ход сражения, которое было уже почти что проиграно, а теперь мы еще и должны выплачивать контрибуции пострадавшим?
- Дорогой Даин — мы ли? Не ты и не я изменил ход этой битвы!
На это гному нечего было сказать.
- Ты вправе, как муж, озвучивать волю супруги.
- Моя супруга сама озвучит свою волю, как только вернется. И, уверяю тебя, ее воля окажется отличной от твоей.
- Конечно! Этой хищнице нет дела до наследия наших предков! — зал вновь огласился криками и спорами. Друзья Торина пытались поддерживать его, но гномов из свиты Даина было намного больше.
- Зато ей есть дело до того, что сотни людей погибли, лишились своих кормильцев или остались без крова, а ты вместо разумной помощи месяцами держишь их в беде и дальше, не давая возможности заняться восстановлением. — Балин попытался хоть как-то избавить друга от необходимости противостоять им в одиночку.
- А эльфы?
- Эльфы? А не эльфы ли изначально разобрались, как избавиться от дракона? — вмешался Глоин.
- Не они ли поставили магическую завесу, позволившую сохранить жизнь всем, кто противостоял Смаугу? — Торин поблагодарил глазами Ори за эту реплику.
- Не эльфы ли еще до битвы доказали свое право на часть этих сокровищ, похищенных у них и принесенных Смаугом сюда? — в голос заявили Кили и Фили.
- Не эльфы ли проявили чудеса лояльности и героизма во время битвы? — Торин говорил на редкость спокойно и размерено, хотя глаза его горели от ярости и недовольства.
Родовитый сородич просто вскипал от негодования. Что за Торина вернули им эти волшебники? ..
- Хорошо. Я соглашусь дождаться возвращения королевы Эребора. Но ты теперь возьмешь на себя обязательство отсрочить до этого момента все выплаты!
- Даин, я ни при каких обстоятельствах не стану держать людей и дальше в беде и на пепелище! И если моя воля тут еще что-то значит, распорядись уже завтра доставить в Эсгарот часть золота, необходимого для начала работ по восстановлению города!
Торин медленно прохаживался по зале: простой, но необыкновенно величественный, с ярким пронизывающим взглядом, исполненным и твердости и глубочайшей на свете грусти. Тигры вальяжно расхаживали вокруг него — не как слуги, но как правители на равных. Эта неразлучная королевская свита делала Торина более чем недосягаемым, далеким. Выражение глаз вожака откровенно говорило Даину о том, что пора прекращать этот разговор и заняться выполнением приказа.
Властитель Железных Холмов лишь качал головой и не удержался от реплики:
- С такой политикой хозяйствования тут скоро будут вторые Синие Горы!
Как же тяжело было возвращаться ко всему этому после светлых и чистых лесов, журчащих ручейков и полян, поросших нежными цветами! Как же ужасны казались эти темные высокие залы, сколь мертвы и безответны были эти малахитовые колонны! Даже травинка, выбившаяся из-под первого снега, могла дать больше поддержки и тепла. Даже бабочка, сев на руку, доставляла больше радости. Очередной долг давил на плечи не менее прежнего, возвращенного сполна. И на этот раз у него вновь не было выбора…
Единственное, что согревало душу во время прогулки по Эребору — это воспоминания о детстве. Очень далекие воспоминания. А яркими и живыми были сцены нелепой свадьбы с Фиа. Торин вновь и вновь видел ее в Эреборе, в этом драгоценном наряде из мифрила и сверкающих камней. А ведь она и правда смотрелась в нем нелепо, и сколь же прекраснее было прижимать ее к себе теплую и мягкую, а не облаченную в камни и металл! Она ушла тогда. И она никогда не будет жить здесь — в подземелье, без солнца и света, леса и бескрайних равнин. На мгновение Торина посетила мысль о том, что и сам он сейчас словно ходит рядом со своей же собственной могилой…
Тигры были с ним. Звери, безусловно, не были довольны жизни в подземельях, но твердо заявили о том, что будут рядом до возвращения госпожи.
Десять дней тянулись, словно вечность, в дальнейших спорах с Даином, пересмотре списков эльфийского добра, глупых разъяснениях о том, что теперь он может и не знать, где Кили и Фили. В череде этих десяти дней было лишь три знаменательных события: прибытие делегации Эсгарота с благодарностью за переданное им золото, нежданное письмо Трандуила и беседа с Бильбо.
Жители Озерного города выражали искреннюю радость по случаю его чудесного спасения, приносили извинения в том, что не смогли помочь, когда гномы обратились к ним, выражали уверенность, что Эребор под властью такого мудрого и справедливого правителя всегда будет надежным другом и союзником Эсгарота. В этом Торина сладко уверяли несколько часов к ряду, уничтожая вино и угощения. Казалось, он не доживет до ночи…
Эльфийский король, в отличие от эсгаротцев, очень кратко выражал свою радость по случаю его возвращения — явно понимая от себя, что радость омрачена. И в своем витиеватом стиле просил сообщить то, что он знает о Фиа — не прямо! Просьба Трандуила была ловко завуалирована, но хорошо понятна. Сообщить было нечего. Лишь то, что вернется она еще не очень скоро. Однако, отказывать в ответе — пусть и вчерашнему врагу, Торин не мог. Как-никак, это письмо было выражением искреннего волнения — вполне оправданного не только теми чувствами, которые еще явно не утихли в душе эльфа, но и простой порядочностью.
Все существо рвалось к концу дня на свежий воздух холодной осенней ночи. Вдохнуть всей грудью. Увидеть звезды. Дать тиграм возможность порезвиться и поохотиться. Холод пробирал до костей — зима вступила в свои права. Но только так можно было хоть мысленно, хоть в мечтах поговорить с ней — глядя на звезды… Хоббит нашел Торина одиноко сидящим на камнях и глядящим в небо…
- Ты замерзнешь тут.
Гном чуть удивился, что кто-то искал его в такой час и в таком месте, но от души обрадовался Бильбо. Усевшись рядом, они подумали про себя, что это повод сказать обо всем том, о чем раньше поговорить не получалось. Но — довольно долго молчали.
- Торин, не грусти так! Ведь она вернется к тебе. Нужно лишь дождаться. Я понимаю, как все это нелегко. Вам все время приходится расставаться. Вы так много уже пережили всяких несчастий. Если я могу помочь тебе…
- Ты и так уже сделал безумно много. А я тогда…
- Не нужно! Я ничего этого уже и не помню, потому что ты со мной! Просто я не могу уже видеть, как ты страдаешь! Осталось ведь не много…
«Целые сутки» — подумал гном, считая уже часы до полнолуния.
- Бильбо, осталась вся та жизнь, что впереди. Нам не быть вместе. Она всегда будет уходить. И никогда не станет жить здесь.
- Ну, вы будете часто видеться. Это тоже не плохо! Никогда не устанете друг от друга, каждая встреча будет радостной!
Бильбо осекся, поняв вдруг, что эти двое уже нужны один другому, как воздух…
- Прости…
В глазах обоих было столько грусти и взаимного тепла, что оставалось лишь тихо обнять друг друга и радоваться тому, что бывают на свете такие чувства и такие отношения. Леденящая холодом ночь стала много теплее.
- Ты можешь взять свою долю и покинуть меня. Флавия может устроить быстрый перелет — не чета тому, как мы шли сюда. Но я хочу просить тебя остаться.
- Конечно, я с радостью останусь! Если я нужен…
- Бильбо, я становлюсь чужим здесь. И я никому не могу этого сказать.
Продолжать было трудно, но нужно было решаться.
- И мне некуда от этого деться. Все изменилось. Что было ценным — теперь для меня ничего не значит. А то, чем я пренебрегал долгие годы — оказалось великой истиной, скрытой от меня.
- Я понимаю тебя. И знаешь — я рад!
Оба вдруг искренне рассмеялись.
- Я правда рад тому, что ты встретил свою любовь, что увидел радости в самых простых вещах, и, черт возьми, тому, что у тебя будут дети!
- Не говори об этом пока ничего! Они сами не говорят, и я не хочу. Мне страшно — вдруг что-нибудь случиться…
- Да нет же! Знаешь, благодаря тебе я теперь понимаю, как важно всегда верить в хорошее! Ведь и для тебя еще год назад задача победы над Смаугом была непосильной. Но ты верил. И оказался достоин любви существа, которое обладало достаточной силой даже для этого! В этом и есть ваше предназначение друг для друга! Да и три сердца, усилившие магию и уничтожившие дракона, в нее вложила твоя любовь. Когда я понял все это, я стал так тобой гордиться!