Мне хотелось ответить хоббитам тем же способом, которым они мучили щенка, ибо «как аукнется — так и откликнется», но я всё же решил, что нельзя подавать такой пример, поэтому я просто снял ремень и выпорол каждого хоббита аки Сидорову козу, раз на это были не способны в своё время их родители.
Он жеребёнок! — завопила проходящая мимо непись.
Потому его и надо воспитывать. — ответил я, глядя на её имя — Яжемать, которое меня уже мало удивило, так как я начал привыкать к окружающему миру.
Их у нас ещё называют жеребятами. — пояснила нам тут же Баффи. — Потому что они дружно ржут как кони над любой глупостью и жестокостью.
Яжемать ещё какое-то время продолжала возмущаться нам вслед, пока мы не отошли на приличное расстояние. Сейчас мы проходили вдоль длинного дома, из множества окон которого доносились самые разные крики:
Урод! — кричал один.
Сам урод! — отвечал ему другой.
Нет, ты урод! И мамка твоя уродина и шлюха!
Эй, помоешники! — полилось на нас от зелёного рыла из окна на втором этаже. — Мусоровоз опять вас забыл? Или вы своим ходом добираетесь на свалку?
Выйди и скажи мне это в лицо! — ответил я этой мерзкой и наглой зелёной роже, высунувшейся наружу.
Это тролли. — пояснила нам Баффи. — Трусливые и слабые ничтожества, вымещающие злость за своё бесправное существование не на вампирах, причину всего, которых они боятся, а на окружающих, пытаясь, тем самым, приподняться в собственных глазах.
Ха, ещё чего! У меня здесь твоя мамка, не красиво оставлять женщину одну… — продолжил тролль.
В его окно на втором этаже я забрался по жёлтой газовой трубе, он же пытался не дать мне залезть внутрь, что было для меня довольно опасно, и, провозившись с ним немного, я схватил его за ворот рубахи и спрыгнул с ним вниз, где уже дал волю кулакам. В это время поднялся такой гомон, словно голосила стая обезьян.
Заткнулись живо! — взревел я. — Кто следующий?!
Подождав несколько секунд, мы продолжили наш путь в гробовой тишине.
Они так себя ведут тоже из-за безнаказанности. — прокомментировала тем временем Баффи. — Может теперь на какое-то время успокоятся.
Не только — на воре и шапка горит, но их комплексы и семейные проблемы не являются оправданием.
Внутри штаб-квартиры нас ждали два брата-охотника.
Это Семён и Денис Обрезовы. — представила нам их Баффи после того, как назвала нас.
Сэм. — протянул руку тот, что повыше.
Дин. — поздоровался более коренастый.
Вы действительно Обрезовы? — удивился я.
Да, показать? — ответил Дин.
Не стоит, поверю на слово. — успел я его остановить.
Обсудив затем немного детали предстоящей операции, прерываемые постоянными выяснениями отношений этих братьев, словно видавшая виды семейная пара, где всё сводилось к тому, как они друг друга любят, и именно поэтому они что-то постоянно скрывают, обманывают и подставляют друг друга, мы выдвинулись в путь…
Внутрь правительственного здания мы попали без проблем, лишь шикнув на двух оборотней, охраняющих вход, демонстрируя при этом накладные клыки. Поднялись по роскошной мраморной лестнице с позолоченными перилами на второй этаж и подошли к двери кабинета Пердежковой, которую где-то отвлекали братья Обрезовы, и я очень надеялся, что они как-нибудь аккуратно и тихо прибьют вурдалачку, а не просто заболтают. У входа стоял огромный тупой огр Холуев, преградивший нам путь:
Нельзя! Приказ. Никого не впускать!
Всё в порядке, нам можно. — ответила Катя, поднимая верхнюю губу и обнажая клыки.
Нет!
Послушай, тупой здоровяк, я Кэт, а это Виктор, про нас же тебе ничего не говорили? Вот… так что пропусти и охраняй вход от «никого» и дальше, как тебе и было приказано.
Ррраргх! — рыкнул огр. — Моя твоя не понимать!
Я Виктор, а это Кэт, наши имена не «никого». И за твою преданность вампирам и вурдалачке тебе полагается награда. — медленно проговорил я, чтобы эта орясина уловила смысл, вытаскивая из-под полы начищенный и сверкающий медный слиток — план Б.
Стоило ему увидеть слиток, как он раскрыл от жадности рот, хаотично повторяя «Дай! Золото! Люблю! Попу! Продам!»
Как только пропустишь нас внутрь. — продолжил я так же растягивая слова, когда он немного успокоился.
Ррраргх! — опять зарычала эта каменная башка, и секунду спустя он отошёл от двери.
Молодец, Тузик! Охраняй!
Ррраргх!
Надо будет передать Баффи, что всех огров можно просто подкупить медью, думаю это им поможет. — высказал я свою мысль Кате прямо при этом остолопе.
Рада видеть, что ты осваиваешься в этом мире. — улыбнулась она.
Внутри мы провозились от силы пару минут, проставляя на подготовленные заранее документы печати и подписи вурдалачки. Покинув кабинет, я вручил огру медный слиток, на что он неожиданно развернулся и оголил свою задницу. Борясь с тошнотой и смехом одновременно, мы с Катей быстро ушли в закат. Теперь нам предстояло найти секретаря для передачи ему бумаг. Усатого секретаря-упыря мы нашли быстро — он давал очередное интервью похожей на жабу гоблинше Свиноян с госканала, чей супруг, по словам Баффи, также из кожи вон лез, клепая сомнительные передачи и лебезя перед хозяевами на другой программе, чтобы заслужить лакомство — гоблины как и оборотни чахли над златом:
… нет, мы не в курсе ни о каких вампирах и вурдалаках в правительстве. Если узнаем — сразу вам сообщим, ведь наша общая задача — бороться с нежитью и социальной несправедливостью… — говорил разодетый упырь, поглядывая на дорогущие часы «для статуса».
Дождавшись, наконец, окончания «интервью», мы передали ему бумаги «от вурдалачки» и ушли восвояси.
Задание выполнено. Вернитесь к Баффи за наградой.
Ваша награда. — произнесла Баффи, протягивая Кате мешочек, когда мы воротились. — А высшего вампира с приспешниками не спасёт и их «неприкосновенность» от закона — метровый кол в задницу любого упокоит…
Награда составила тысячу жетонов, которые Катя сразу же разделила пополам, и увеличение репутации с неписями — сейчас уже она возросла до «симпатии».
В следующем магазине, куда мы всё-таки дошли, нас встретила очередная притягательная непись, у которой я купил пиво, чипсы и, на всякий случай, колу для виски. Но главное — за 200 монет я приобрёл заветный кошелёк, и теперь мог выступить в открытое противостояние со своими обидчиками. Катя же нагружала под завязку свой рюкзак всевозможными сладостями.
Он же лопнет. — заметил я ей.
А ты закрой и отойди.
В них добавляют что-то запрещённое?
Скорей уж тогда не добавляют — в них отсутствует пальмовое масло, не говоря уже о том, что здесь еда не скажется на фигуре.
Да… вот если б можно было насытиться здешней едой… а то у нас «пальму» кладут во всё, даже в детское питание, а не только в дорогущие торты, не снижая при этом цену ради получения сверхприбыли, наживаясь на здоровье сограждан… капиталистические ублюдки.
Угу. — хмыкнула она. — Как отменили единые стандарты производства, альтернатива осталась только в собственноручном выращивании и производстве. Ведь на наших полках стоит дешёвый продукт с пальмовым маслом, и его дорогой аналог с ним же… и везде химия.
Всё компания «Эфкал», в технической «пальме» само правительство заинтересовано — иначе будут пустые полки и бунт, что проще, чем возрождать сельское хозяйство, ведь для себя у них есть премиум-товары.
После этого Катя убежала за «деликатными покупками» для своих подопечных, что и было основной целью её похода, я же остался потягивать пиво на лавочке у магазина, где она меня и нашла через несколько минут. Перегрузив несколько пакетов со сладким ко мне в рюкзак, она внаглую поменяла наши рюкзаки, взяв себе мой лёгкий — я не возникал, так как и сам бы это предложил, даже если бы она и не была офицером, но наглость её меня разозлила.