Поддерживаю. — откликнулся Удальков.
Угу. — кивнул Брагин.
Что скажешь? — шёпотом спросил я Свету.
Они искренно хотят союза, при этом желая быть его главой. — также прошептала она мне на ухо. — Форсируй, Воронков тебя поддержит, затем Брагин и остальные.
Итак, я предлагаю каждому из вас по 10 % от добычи, остальное наше, учитывая, что сопротивления не предвидится — об этом мы уже позаботились.
Пятнадцать, пятьдесят процентов как-то многовато в одни руки, а вот дополнительные десять процентов в самый раз. — твёрдо заявила Антошина, и её сразу же поддержали остальные.
Согласен, но при условии, что в нашем союзе главное слово во время боевых действий будет за мной, в мирное же время меня устроят дополнительные два голоса на собраниях. — ответил я.
Даже один дополнительный голос перебор, и думаю, что нам следует всем проголосовать как за кандидатуру лидера, так и за его дополнительный голос. — заметил Платошин, оглядывая всех вокруг.
Тогда мы никого и не выберем, потому что все будут голосовать за себя, либо же кто-то победит с преимуществом в один голос, заранее сговорившись.
Один голос — иначе будет паритет при восьми общих голосах. — поддержал меня Воронков. — А так меня всё устраивает — если и быть кому-то лидером, то почему не ему? Мне кажется вполне достойная кандидатура.
То есть для тебя один голос в совете равен навыку? — поинтересовался Платошин, вроде бы бывший посол.
Не только — мы все здесь собрались лишь благодаря Виктору, и совсем скоро нейтрализуем угрозу военной части, захватив при этом бронетехнику. Также я не являюсь чьей-то марионеткой лишь благодаря его своевременному предупреждению.
Мне интересно, что с Рымовым? — спросил Брагин.
Решил отдохнуть после внеочередных выборов вместе со своей подругой. Ничего криминального.
Тогда я за. Пусть будет один дополнительный голос.
В таком случае уже бессмысленно голосовать. — высказался Платошин. — Поддерживаю.
Да, и нам нужны новые настоящие документы, узнайте у своих. — вспомнил я наконец. — Не уверен, что можно доверять подобным объявлениям интернете.
А деньги откуда? Уж не планируешь ли ты банки грабить? — улыбнулся Воронков. — А то нас по камерам отследят и найдут даже с новыми документами.
Не знаю, но когда есть цель — находятся и средства… прошерстим любого чиновника, как вариант, и хоть это и займёт какое-то время, но результат у нас будет.
Вот это мне нравится! — улыбнулся Удальков.
Значит и сбежать отсюда так, чтобы нашим родственникам потом не досталось для тебя не проблема? — поинтересовалась Антошина.
Проблема, но вполне решаемая, есть некоторые идеи, но всё упирается во время, необходимое для того, чтобы их спрятать, и безопасное место с деньгами.
Как у тебя всё легко… — продолжила она.
На словах всегда всё легко.
Ну я, допустим, смогу документы организовать… сколько нужно? — произнёс Воронков.
В идеале — на все лагеря.
На шестьсот человек потребуется целое состояние…
Тогда раза в три больше.
Надеюсь это шутка, потому что необходимая сумма даже во сне не поместится под подушку.
Какие шутки, когда нас тут около тысячи человек?
Тогда лучше продолжим этот разговор, когда будут финансы, а пока я тактично сделаю вид, что ничего не слышал. — немного раздражённо ответил Воронков.
После этого мы ещё некоторое время обсуждали детали предстоящего нападения, затем переключились на обсуждение угрозы от аналитика, где всё сводилось к тому, что угроза эта практически нивелирована, и даже если он и выйдет, то мы все уже в курсе его способностей. После чего я уже предложил выпить.
Вдруг Антошина захрипела, схватившись за живот:
Отравил! — просипела она, падая на землю.
Нет, это же бред! Какой мне смысл вас травить?!
Но никто, казалось не обратил внимания на мои слова — первым среагировал Удальков, секундой позже и все остальные повскакивали со своих мест, вытаскивая оружие и наставляя его на нас со Светой. Доли секунды отделяли нас от участи превратиться в решето, а «ощущение опасности», почему-то, молчало, только сознание ускорилось под действием адреналина. В этот момент обстановку разрядил заливистый смех из-под стола и появившаяся секунды спустя рука на столе.
Ну это прям какой-то детский сад, Яна! — воскликнул в сердцах Платошин. — Чтоб тебя, Геннадьевна!
Всегда так мечтала сделать на каких-нибудь переговорах… вот и не удержалась, приношу свои извинения. — всё ещё смеясь сказала она. — Но если не здесь, то где?
Опустошив бутылки с виртуальным алкоголем в уже спокойной и, я бы даже сказал, дружеской атмосфере, мы разошлись по своим лагерям в ожидании начала рейда.
Ты заметила, что Яна будто всем передаёт свои эмоции, как думаешь, это за счёт «эмпатии» или просто черта её характера?
Я думаю, что не стоит обсуждать других девушек со своей… а то она может и передать непередаваемое…
Например?
Например вот это. — ответила она, ущипнув меня за сосок.
Ай! Ну держись!
Остаток дня я провёл со Светой сначала в шутливом рассуждении о моей необходимости пообщаться с Яной поближе для всеобщего блага, где мы выдумывали всё новые поводы «за» и «против», а закончили мы его закрывшись в БТР для «важного совещания»…
Кто-бы мог подумать, что ещё вчерашний мало известный музыкант поведёт самую настоящую, пусть и виртуальную, армию на войну? Именно такой вопрос возник у меня в голове, когда я сидел верхом на броневике, с гордостью оглядывая массу вооружённых людей вокруг. Мы заглушили двигатели за несколько километров от военной части, где я остался сидеть на БТР, в то время, пока остальная моя армия продолжала движение. По плану они должны были ползком подобраться метров за триста до забора и лежать в ожидании срабатывания таймера на зарядах, установленных у основания стен. Наконец все уже заняли свои позиции, и время будто замедлилось, превращая секунды в минуты. Вокруг шумели сверчки, и изредка раздавались трели ночных птиц — одним словом идиллия, которую вот-вот нарушит антропоморфный фактор…
Первые три взрыва прогремели практически мгновенно, десяток секунд спустя раздался четвёртый, пятый же взрыв бабахнул только через полминуты. Одновременно с первыми взрывами к стенам рванули отряды, находящиеся напротив проломов, и наши миномётные расчёты сделали залп, целясь по вышкам, два БТР тут же взревели моторами и понеслись, набирая скорость, в проёмы…
Я всё ждал детонации мин, заложенные у казарм и штабов, но вместо взрывов, до моих ушей доносился только треск автоматных и пулемётных очередей.
Приём. База всем. Где подрыв?
Приём. Ворон базе. Мины не детонируют. Думаю обнаружены противником.
Остановить наступление! Не дать им добраться до техники! Закрепляйтесь на позициях, мы скоро будем.
Ну что ж, значит не моё это — сидеть в тылу… Уже через несколько минут мой БТР был уже на территории базы, и я, спрыгнув с него, кинулся в бой, ускоряясь. К моему счастью нападающие шли не сплошным фронтом, и я мог себе позволить немного отдышаться после каждой уничтоженной группы противника. Действовал я в ближнем бою двумя ножами, так как никаких патронов бы не хватило, точней я бы не смог нести на себе столько боеприпасов, что дополнительно бы негативно сказалось на моей скорости и выносливости. Я не мог понять, как я так быстро с ними справлялся — вот я, например, вижу перед собой около 50 бойцов, вот я прыгаю к ним быстрыми рывками и начинаю свой танец смерти, успеваю уничтожить около половины, как вдруг оказываюсь посреди лежащих вокруг тел! И раз за разом всё повторялось… будто я входил в боевое безумие и не помнил как так получилось. После нескольких таких раз я однозначно понял, что дело здесь не чисто, но, как это обычно бывает, времени на анализ происходящего не было, и лишь немного отдышавшись и избавившись от головокружения, я бросался на очередную группу противника. Когда я чрезмерно уставал, я активировал «отвод глаз», и брал передышку прямо среди вражеских солдат, несколько раз мне даже удавалось ускоряться одновременно под «отводом глаз», что значительно экономило мои физические силы, так как не нужно было постоянно уворачиваться, но перенагружало мозг. Наконец «ощущение опасности» замолчало, и я, тяжело выдохнув, сел на землю, облокачиваясь спиной о какое-то строение и провожая взглядом выезжающую лавиной военную технику… нашу военную технику! Наши трофеи в этой маленькой победоносной войне!