Разве уже не рассказал? Я просто надеюсь.
Одной надежды мало.
Одной её уже предостаточно.
Я бы сначала проверила наличие аналитика в его яме. — не сдавалась Антошина.
А что если кто-нибудь меня увидит, или же случайно наткнётся на мои следы и выйдет к той яме? Уж лучше идти на свой страх и риск, чем выдать ненароком местоположение аналитика.
Ну пара десятков снайперов вполне смогут обеспечить тебе безопасность, а остальные будут наготове… хоть я и считаю, что это глупо. — пошёл на компромисс Брагин, выдержав небольшую паузу после моих слов. — И без бронетехники идти надо.
Можем сейчас выехать — не думаю, что ЧВК вскоре вернутся. Это лучший способ добраться быстро и незамеченными.
Зачем нам вообще лезть на ЧВК? — поинтересовался Маслов, зам Брагина.
Там наши друзья, которых будут пытать! — рявкнул Удальков.
Спокойней, господа. — прервал я открывшего рот Брагина, собиравшегося уже что-то ответить за своего зама. — Даже это не главное — они хотят знать, как «я» держал ускорение без остановки, способен ли на это ещё кто-то из нас, и как, если это так, потому что игровая система уже не подконтрольна им. Когда же они узнают, что причина в копиях, то…
Смогут оцифровать свои сознания. — напряжённо закончила Антошина.
Дерьмище! — выразил единогласное мнение Воронков. — Бессмертных и жадных до власти и денег олигархов с президентом нам только не хватало!
Да, так что у нас нет иного выхода. — резюмировал я после того, как все немного успокоились, умолчав, естественно, о том, что уже всё рассказал Ковачкову — помимо того, что я не хотел, чтобы кто-то прошёл через то же, что и я, мне было нужно хотя бы попробовать отсрочить получение этой информации ЧВК для того, чтобы полковник получил заветную награду.
Сразу после собрания, на котором моё решение всё же поддержали с дополнением, что идти нужно прямо сейчас, ночью, пока «Ганкеровцы» скрылись, иначе при неблагоприятном раскладе они могли ударить нам в спину, мы начали собираться в путь. Выехали мы минут через двадцать, также группы по четыре человека направились ко всем точкам респауна уже покинутых лагерей, я же, на всякий случай, решил всё-таки убедиться, что аналитик в яме. Направился туда я один, двигаясь экономным бегом, и уведенные мною пустующие «апартаменты» повергли меня в ступор на приличное время — по всей видимости кто-то всё же случайно наткнулся на него. Время шло, а я никак не мог решить, что делать дальше. Наверно только через полчаса я пришёл в себя, и посчитал, что отступать на полпути не дело, собрал волю в кулак и направился быстрым шагом в обратную сторону, пытаясь отогнать тяжкие мысли, чтобы Света не поняла, что яма пустая, и не уловила мой страх — не дай Бог ещё разочаруется во мне.
Ну что? — напряжённо спросила она, когда я вернулся к нашему БМП.
Всё в порядке. Едем.
Она буквально ещё на секунду задержала на мне этот встревоженный взгляд, после чего улыбнулась и обняла:
У тебя всё получится.
Конечно. — кивнул я, отводя взгляд.
Не доезжая, наверно, пары километров до их стоянки, машины остановились, и, получив по радиосвязи сообщения о том, что и снайперы заняли позиции, и четвёрки ждут на респаунах, я пошёл вперёд. По дороге и в ожидании сигнала, я немного поспал, что хоть и не способствовало моему успокоению, но хотя бы восстановило силы. Первому часовому, вскинувшему автомат, я приказал опустить оружие и сопровождать меня дальше. Уже вдвоём мы подошли к следующей линии обороны, о чём я успел узнать у своего нового союзника, передавшего также по рации, что он возвращается с «другом». Хоть и было желание красиво войти в окружении живого щита, но практической пользы это бы не принесло, не говоря уже о том, что так наши снайперы узнали бы про мой навык «внушение», поэтому всех встречных я отправлял в лагерь затаиться, не вызывая подозрений, и, когда представится возможность, убить аналитика, а если вдруг запахнет жареным, то им было велено атаковать всех, кто решит мне навредить. В случае успеха операции, я планировал связаться со всеми группами на точках респауна и отдать приказ сразу убивать всех появившихся, и дожидаться меня. С каждым шагом внутри лагеря я всё дальше заходил в мёртвую зону для наших снайперов, но увеличивал количество своих подконтрольных, переваливших уже десяток, как вдруг навстречу мне вышел Пал Саныч собственной персоной…
Какие люди! — противно улыбаясь произнёс он.
Одновременно с его приветствием на меня рванула пятёрка «моих» бойцов. «Ощущение опасности» среагировало моментально, и я отпрыгнул в сторону, вытаскивая пистолеты и удивляясь тому, что он, видимо, может отдавать команды мысленно.
Сейчас! — крикнул я, расстреливая эту первую пятёрку, так как аналитика загораживали спешащие ко мне другие боевики.
Выпустив уже все патроны, я увидел в открывшееся пространство, что возле него застыло несколько человек, держащих его на мушке, но не спускающих курок.
Огонь! — скомандовал я, беря их снова под контроль, но ничего не произошло, кроме того, что меня жёстко повалили на землю.
Отправить Пал Саныча на перерождение было основной целью, для чего я даже не стал реагировать на «ощущение опасности», прекрасно понимая, что смогу подчинить всех оставшихся, если его уже здесь не будет.
Никто тут не выстрелит в меня. Это больше, чем просто «внушение», это у них в подсознании, как гос. пропаганда по тв и радио.
Пусти! — сипло скомандовал я державшим меня прижатым к земле бойцам.
Но они ослабили хватку лишь на долю секунды, тут же снова мощно вцепившись в меня. Чьё-то колено было упёрто мне в шею, отчего мне было тяжело дышать.
Помнишь, как ты меня пытал? Я вот не забыл…
Мне было трудно говорить и я начал пробовать приказывать им мысленно, что у меня вскоре получилось, в то время, пока аналитик в красках рассказывал мне, как именно он вернёт долг. Но снова и снова моё внушение перебивалось волей Пал Саныча. Наконец меня перевернули лицом вверх и приподняли туловище, чтобы я видел разгорающийся рядом костёр. Я воспользовался этим и опять заставил двоих направить на него оружие.
Ха, ты либо дурак, либо упрямее барана. Я ведь тебе уже объяснил, что никто из них не выстрелит в меня. — усмехнулся Пал Саныч, продолжая невозмутимо сидеть у костра.
Отвечать я и не думал, да и особо его не слышал, сконцентрировавшись на спусковом крючке пистолета в руке какого-то бойца, направленном в аналитика — «только концентрация», как раньше тщетно объясняла мне Света. Вскоре от напряжения заболела голова, и захотелось моргать, но я не прекращал попыток.
Вряд ли это упрямство, ты точно… — начал аналитик, приближаясь ко мне вальяжной походкой, но раздавшийся вдруг выстрел прервал его фразу.
Промелькнувшее системное уведомление о получении нового навыка я пропустил, не обращая на него внимания. Пуля пробила его грудь насквозь, попав, судя по крови, в правое лёгкое, что в данный момент не представляло непосредственной угрозы жизни вскрикнувшему и лишь покачнувшемуся аналитику… однако в этом я вдруг увидел свой шанс — усилить ментальную атаку на его людей, так как его капсула начнёт подавать меньше кислорода, имитируя гипоксию! Взяв под контроль ближайшего к нему бойца, я заставил его направить оружие на Пал Саныча, на что он тут же развернул его в обратную сторону и вытащил свой пистолет, обходя эту живую преграду, не выстрелившую в меня из-за очередного моего «внушения». Следующей целью я выбрал стоящего за его спиной, заставив его рвануть вперёд, внушив, что так он спасёт своего хозяина. Он успел вовремя, повалив и удерживая аналитика, но уже через секунду начал помогать тому подняться. Однако за это время я смог освободиться и загородить себя живым щитом, принявшим на себя четыре выстрела Пал Саныча. Меня сразу же снова крепко схватили по рукам и ногам, но место упавшего тут же занял другой мой подконтрольный, схватившийся за пистолет аналитика, чтобы тот «не поранился». Не желая, видимо, тратить последние пули на кого-то кроме меня, аналитик не стрелял, а постоянно забирал контроль над этим бойцом, а я возвращал его обратно. Всё это длилось считанные секунды, и сейчас к месту нашего противостояния стремительно надвигались другие члены лагеря аналитика, так что мне пришлось выстраивать их спинами к нам для сдерживания остальных, из-за чего сейчас мне в лицо смотрел ствол пистолета аналитика. В этот раз долго концентрироваться не пришлось — у меня сразу получилось заблокировать спусковой крючок, и Пал Саныч тщетно пытался выстрелить. Останавливаться на достигнутом я не собирался, и вскоре смог «телекинезом» вырвать пистолет у него из рук, который на большой скорости прилетел мне в лоб, рассекая кожу и продолжая полёт уже за моей спиной. Затем я снова освободился с помощью «внушения» и, ускорившись, вытащил из кобуры ближайшего пистолет, отпрыгивая и поражая всю державшую меня троицу, но пока я это делал, вытирая другой рукой стекающую на левый глаз кровь, на меня налетел тот, что так и не отобрал ствол у аналитика, за ним же я увидел сидящего Пал Саныч, который медленно поднимал руку с только что полученным пистолетом от моего визави, а выстроившиеся по кругу бойцы так же медленно брали меня на прицел. Успел я, думается мне, в последний момент, лишь перенаправив цель с себя, заставив их стрелять друг в друга. Отдав эту команду, я, падая, вышиб мозги налетевшему на меня бойцу и, чуть приподнявшись, через его спину выстрелил прямо в сердце сидящему на карачках с какой-то гримасой аналитику. Сразу после попадания он мгновенно исчез, оставив дымчатый след — видимо инфаркт, подумал я, тут же начиная брать под свой контроль весь лагерь.