Был час обеда. В землянку вошел Карху и, широко улыбаясь, сказал:
— Там наш с вами земляк с пополнением прибыл.
— Земляк? Какой земляк?
— Он из Петрозаводска. Говорит, с вами в одном взводе был.
— Да кто такой? Пусть войдет!
— Позову сейчас. Он очень обрадовался, когда узнал, что вы здесь взводом командуете.
Карху вышел и тотчас вернулся в землянку вместе с длинным нескладным солдатом.
— Монастырев! — закричал Матвеев, всматриваясь в солдата.
— Он самый, — ответил Андрей Монастырев.
Матвеев вскочил из-за стола и обнял своего боевого товарища.
— Он мне больше чем земляк, — сказал Матвеев сержанту Карху. — Мы вместе сражались в Карелии. Даже в один день ранены были.
Не зная, куда девать свои длинные руки, Монастырев взволнованно заговорил:
— Я очень обрадовался, когда узнал, что вы здесь. Прямо не поверил сначала. Тем более, говорят, — младший лейтенант. А ведь вы были тогда в Карелии…
— После ранения я курсы окончил. И вот недавно произвели… Ну, да что обо мне говорить. Рассказывай о себе. Что ты, как?
— А я после того ранения второй раз под пулю попал, — сказал Монастырев, улыбаясь. — Только вылечился — и после боя опять в госпиталь. И откуда это на меня такое? Пули так и входят в меня, будто я намагниченный.
Оба рассмеялись. Засмеялся и Карху, выходя из землянки.
— Ну, а встречал ты кого-нибудь из наших товарищей? — спросил Матвеев.
— Нет, никого не встречал, — ответил Монастырев. — Ведь после ранения я в другую часть попал. Ничего не знаю, что с ними и где они — наш Вейкко, Куколкин, Торвинен.
— Торвинен убит, — тихо сказал Матвеев. — Вейкко Ларинен учится на курсах политработников. А Куколкин по-прежнему командует взводом разведки.
— А вы кого из них встретили?
— Да нет, никого не встречал. Только открытку получил от Ларинена. И то месяца три назад, когда я еще был на курсах.
Матвеев задумчиво добавил:
— Впрочем, совершенно случайно повстречал я знакомую Вейкко…
— Уж не Тамару ли Николаевну?
— Да. А ты разве ее знаешь?
— Так ведь я их по Петрозаводску хорошо знаю. Я на заводе работал, где ее муж. Иногда бывал и у них дома…
— Вот как?
Монастырев мягко и сконфуженно улыбнулся.
— Ведь я из ремесленного училища. И у меня кругом никого нет. Ни близких, ни родных. А Валентин Петрович Торопов, ее муж, однажды сказал мне на заводе: «Приходи-ка ты, Андрей, к нам по воскресеньям». Вот я и стал бывать у них…
— И Вейкко Ларинена там видел?
— Да нет. Только слышал о нем. Я тогда все больше в фантики играл с их дочкой Лидой. Смешная девочка. Плакала, когда проигрывала.
Матвеев сказал, грустно покачав головой:
— А ведь встретил я их, Монастырев, при очень печальных обстоятельствах. Город бомбят, кругом горит, войска противника в нескольких километрах. Она одна с девочкой. Муж с заводом уехал, а они задержались, отстали.
— И что же с ними? — с тревогой спросил Монастырев.
— Не знаю. До сих пор сердце сжимается, когда о них думаю. Вероятно, остались у немцев.
Матвеев грустно вздохнул.
Они помолчали. Потом Матвеев сказал:
— Вот что, Монастырев, пойдем во второе отделение. Там я тебя познакомлю с новым твоим командиром сержантом Бондаревым. С ним не пропадешь…
Матвеев и Монастырев вышли из землянки.
Зайков и Матвеев стояли на наблюдательном пункте и внимательно разглядывали противоположный берег. Вокруг было тихо, ни одного выстрела.
— Ну, теперь мне все ясно, — сказал капитан. — Наступать будем по твоему плану.
Матвеев улыбнулся, но промолчал.
— Сегодня же и начнем, — добавил капитан. — Для этого дела нам специально дали артиллерийский полк. Что касается танков и самолетов, то они здесь ни к чему… В общем, действуй, Матвеев. Занимай плацдарм, чтоб навести мост через реку. Мы вполне уверены в отличном исходе.
— А кто же будет командовать штурмовой группой? — спросил Матвеев.
— Ты будешь командовать.
— Я? Но ведь я сапер. Обычно саперов придают штурмовому отряду.
— А на этот раз мы саперам придадим пехоту. И ты будешь руководить всей операцией.
— Ну что ж, постараемся справиться с задачей, — ответил Матвеев, снова оглядывая берег реки.
— Главное, действуй спокойно, уверенно. Не суетись. И людей береги.
Вскоре выстрелы наших тяжелых орудий заглушили все голоса. Клубы дыма и пламени, перемешанные с землей, поднялись на противоположном берегу.
Но вот с обоих флангов застучали станковые пулеметы. Над рекой взвилась ракета, и бойцы, подняв высоко над головой винтовки и автоматы, ринулись в воду.