Противник молчал.
Пулеметчики погнали через реку плоты со станковыми пулеметами. За пулеметчиками двинулись саперы с пакетами взрывчатки на плечах. Сержант Карху отечески покрикивал на отстающих. Все шло как по маслу, без единого выстрела со стороны противника.
Один низкорослый сапер, цепляясь в воде за сержанта, со страхом бормотал:
— Так ведь тут глубоко, товарищ сержант. Пожалуй, ноги не достанут до дна…
— Ноги-то достанут дно, а вот головы твоей, чего доброго, не видно будет, — шутливо говорил Карху. — Да ты держись за меня. Никакая вода меня не покроет.
Матвеев и младший сержант Бондарев шли рядом и улыбнулись друг другу, понимая, что все идет хорошо. Действительно, артиллерийский огонь прижимал противника к земле, не давая ему возможности приподняться.
Первые ряды бойцов выходили уже на вражеский берег, когда вдруг ударил пулемет, притаившийся на высоте. Сапер, шедший рядом с Карху, покачнулся, но сержант схватил его за плечи и вытащил на берег.
— Правильно, Карху, только вперед, только вперед! — крикнул Матвеев, выбираясь из воды.
Пехота по крутому склону устремилась к окопам, туда же потащили пулеметчики свои «дегтяри». На гору полетели ручные гранаты. Пулемет противника внезапно заглох. Все теперь стремительно двигалось вперед под прикрытием артиллерийского шквала, который постепенно уходил в глубь вражеской обороны. Это была музыка огня. И кто-то невидимый дирижировал ею издали.
Несколько немецких солдат, выскочив из разбитых окопов, побежали в тыл, пригибаясь к земле. Но кое-где противник еще держался в траншеях, яростно отстреливаясь из автоматов.
Матвеев, не останавливаясь, бежал вперед. Карху, передав раненого санитару, едва поспевал за ним.
«Совсем не бережется наш командир», — подумал Карху и вдруг в трех шагах от себя увидел немца, который, выбравшись из разбитого окопа и притаившись за камнем, целился в Матвеева. Однако выстрелить он не успел. Ударом ноги Карху выбил автомат из его рук. Немец вскочил, но сержант, размахнувшись, ударил его прикладом своего автомата.
Бойцы занимали окопы противника.
Матвеев приказал отойти и окопаться ниже по склону, в нескольких метрах от берега.
Бойцы поспешно стали окапываться. Матвеев громко крикнул:
— Глубже копать! Отсюда ни на шаг не уйдем…
Земля была мягкая, черная. Это не Карелия, где лишь камни и скалы. Из своего окопчика Матвеев увидел на левом фланге Бондарева, бойцы которого окопались и уже постреливали по немецким траншеям.
Матвеев крикнул Бондареву:
— Здесь держаться, пока мост наведут!
— Есть держаться! — четко ответил Бондарев и тотчас крикнул: — Эй, Монастырев, копай глубже! Гляди — колени из окопа торчат!
Матвееву не было видно Монастырева, но он не смог не улыбнуться при мысли о своем долговязом друге, которому не легко, видимо, укрыться в обычном окопе.
Однако положение оставалось трудным. Позиция противника была выше, удобней. В воздухе яростно выли его снаряды. Шипя и воя, они рвались вокруг окопавшегося отряда Матвеева.
Вдруг синяя ракета взвилась в небо, и тотчас артиллерийский огонь прекратился.
Наблюдатель, поднявшись из окопа, крикнул:
— Противник идет!
Отовсюду, казалось — из-под земли, из-под камней, — высыпали немецкие солдаты. Они бежали во весь рост, чтобы с ходу смять, раздавить отряд Матвеева.
Чертыхаясь, Матвеев бил из автомата. Немцы были уже совсем близко. Вот, не останавливаясь, они стали бросать ручные гранаты. Но бойцы Матвеева встретили бегущих шквалом гранат. Наступила минута, которая решает исход боя. И тут немцы дрогнули.
Яростный огонь сковал их движения. Вот они замедлили свой стремительный бег. Вот стали припадать за камни и кусты и наконец залегли.
На одно мгновение Матвеев закрыл глаза, чтобы передохнуть от огромного напряжения, но тотчас стряхнул с себя оцепенение. Подумал: «Нельзя оставаться в таком положении. Надо отбросить их дальше, иначе они опрокинут нас в реку, и тогда моста не будет…»
Поднявшись, Матвеев крикнул:
— За Родину! — и, одним рывком выбравшись из окопа, побежал вперед.
Бойцы тотчас поднялись за ним. Кто-то крикнул «ура». С фланга мощно подхватили. Это младший сержант Бондарев поднял свое отделение на врага.
Немцы, отстреливаясь, стали отступать. Пули свистели вокруг. Матвеев, не останавливаясь, бежал вперед, крича:
— Товарищи!.. За Родину!