Наше отношение к религии и верующим — вещи совершенно несравнимые. Верующие бывают разные, как и наше отношение к ним. Что, например, общего у этой старой труженицы с бывшим ухтинским карелом, сбежавшим в Финляндию в годы гражданской войны? Его жизненный путь меня очень интересовал — я как раз собирал материал для будущей книги о карелах в годы гражданской войны и о их дальнейших судьбах. Как только при встрече я заговорил с ним на эту тему, он сильно покраснел, пот выступил на лбу, он вытирал его носовым платком и вместо того, чтобы рассказать о своей жизни, стал хрипло говорить о том, что человек должен покаяться в своих грехах перед богом, который простит все. Видимо, для подкрепления своих слов он совал мне в подарок листок баптистов «Боевой клич».
Я не стал разубеждать верующих деревни Пюссюваары, а над своим «земляком» не мог не посмеяться: у него очень удобный бог — можно делать любую пакость, лишь бы только не забыть покаяться, и все будет прощено. Я уже знал о его злодеяниях в Карелии во время гражданской войны. Я узнал, что потом в Финляндии этот господин получил звание учителя, работал некоторое время в школе, но был со скандалом уволен за то, что избивал детей. Возможно, бог это ему простил, но только не министерство школ. Бог может простить и то, что он водит свою машину в пьяном виде, полиция — никогда.
Вспоминаю еще одну верующую.
Во время Великой Отечественной войны в Советскую Карелию вместе с оккупантами приезжала влиятельная дама, член женской шюцкоровской организации «Лотта-Свярд». Как магистр теологии, она готовила диссертацию на тему «Вредность и несостоятельность коммунистического воспитания» и в то же время старалась внушать религиозные воззрения нашим юношам и девушкам, оказавшимся на оккупированной территории. Она происходила из влиятельного и богатого рода, представители которого всегда стояли на самых крайних правых позициях. До фанатизма верующая, она осталась таковой и теперь, с той только разницей, что поссорилась со всеми церковниками, прямо говоря, что они двуличные и загребают себе богатство вопреки учению Иисуса Христа.
Об этом я слышал много еще до встречи с ней в Финляндии. Во время войны она однажды узнала, что финские офицеры насильно увели советских девушек к себе в дом. Вот тогда-то эта дама с громкой фамилией и решительным характером помчалась спасать девушек, а заодно и моральный облик своих офицеров. Перед домом, преграждая путь, стояли солдаты с автоматами, но она не растерялась, тем более что солдаты знали ее громкую фамилию. Она повелительно крикнула, что, если офицерам нужны женщины, вот она идет! Узнав ее голос, офицеры кто в чем был убежали через окно.
Итак, она занималась у нас диссертацией. Изучив всю литературу на финском языке, что только нашлась в захваченных библиотеках, она заколебалась и вычеркнула из заглавия диссертации слово «вредность». Потом долго беседовала в концлагерях с молодыми людьми, изучала «личные дела» и характеристики. И пришла к выводу, что нужно выбросить из заглавия слово «несостоятельность». Но не могла же она писать о силе коммунистического воспитания! Поэтому, как человек честный, была вынуждена отказаться от всей диссертации. Более того, она стала антивоенным агитатором, и от наказания за такую деятельность ее спасло только высокое происхождение. Вернувшись в Финляндию, дама поссорилась со своими родичами и теперь работает скромной воспитательницей в школе для слаборазвитых детей. На выборах голосует за кандидатов социал-демократической партии. Она заявила, что в душе готова отдать свой голос за коммунистов, но ее удерживают от этого религиозные взгляды.
В округе Кайнуу до сих пор больше, чем в других местах Финляндии, наших карелов, угнанных насильно в конце гражданской войны в 1922 году. Большинство давно вернулись домой, а некоторые по тем или иным причинам остались. У каждого своя, сложная судьба, но всех объединяет тоска по своей бывшей родине. Трогательными были встречи со сказительницей Марией Кюрюнен, уроженкой деревни Вокнаволок района Калевалы Советской Карелии, и с Татьяной Тимофеевой из деревни Алаярви того же района.
Узнав, кто я такой, они прослезились:
— А-вой-вой, неужели ты родом из настоящего Луусалми да еще внук Кондратты, сын Николая?! — Татьяна обняла меня. — Как там в нашей Карелии?.. Озеро Куйтто на месте?.. Дай-то бог, чтобы похоронили на своем кладбище!
Это уже не зависит ни от бога, ни от них самих. Вокруг выросли новые семьи, новое поколение финских карелов, для которых родина — Финляндия.