Мимо катера плыли острова, и казалось, будто не катер, а острова катились на волнах вместе со скалами, полянами, с опушками стройного соснового леса.
— Смотрите, вот здорово! — восхитился завхоз, показывая на сосну, прочно зацепившуюся за расщелину скалы. — Крепкая! Так и надо! Хватайся за что можешь и держись!..
Наш пассажир поднял воротник своей поношенной шинели и снова приуныл. Кое-кто попытался завязать с ним разговор, но он отвечал нехотя, односложно, и его оставили в покое. Через некоторое время к нему подсел начальник лесопункта. Он кивнул в сторону скал и спросил:
— Ну как, нравится?
— Для туристов это, может быть, и интересно, — пробурчал пассажир, — но жить тут… только дикарям.
Все, кто услышал эту тихо произнесенную фразу, с удивлением посмотрели на него, но никто не сказал ни слова в ответ. Нет таких слов, которые были бы сильнее молчания оскорбленного человека. Безмолвие воцарилось на катере. Казалось, громче застучал мотор, сильнее зашумела за катером вода. Ветер утих, или, может быть, его заслонил щит острова…
Мы умышленно не называли имени и фамилии нашего пассажира. Потому что он из категории вечных пассажиров, летунов по жизни. Есть еще у нас такие люди. Они путешествуют от стройки к стройке, но нигде не задерживаются. С потертыми чемоданами и лицами, с сундуками, рюкзаками, иногда с детьми — их можно видеть на узловых железнодорожных станциях, в павильонах авиавокзалов. Они много видели, умеют ценить положительные и отрицательные стороны жилищных условий, прекрасно разбираются в вопросах снабжения, заработной платы. Но странное дело: как хорошо они ни разбираются во всех этих вопросах и сколько бы у них ни было возможностей устроить свою жизнь, — они все путешествуют и путешествуют и завидуют людям, которые имеют постоянное пристанище, семью, живут в квартирах, а не в общежитиях.
Но оставим нашего пассажира в неловком раздумье на палубе катера и забежим несколько вперед, чтобы познакомить читателя еще с одним вечным «пассажиром», уже не избегая называть его по имени и фамилии.
…Нине Каневой всего восемнадцать лет. Когда она сидит за столом, опершись маленьким подбородком на руки, и ее пушистые каштановые волосы как-то по-своему падают на лоб, она привлекает своей молодостью, сосредоточенностью. Но когда она размашисто шагает по пыльным улицам Аштахмы, сильно наклонившись вперед и ступая на носки, слишком сутулясь для своего возраста, — вас неприятно поразит ее угрюмый взгляд озлобленного жизнью человека.
Нине Каневой, как говорят, не повезло. Неприятные раздумья, кажется, давят на нее и удлиняют шаги, словно она хочет что-то догнать, возвратить упущенное.
Было время, когда она мечтала об учебе в театральном техникуме, но для этого надо было иметь больше таланта, чем она проявила в школьном кружке художественной самодеятельности. Чувствуя себя уже взрослой, Нина не захотела поступить в восьмой класс: можно учиться и заочно… Она поехала на строительство в один из городов Крыма. Не имея квалификации, стала разнорабочей.
Трудно молоденькой девушке правильно сориентироваться в курортном городке, где, куда ни глянь, люди только тем и занимаются, что отдыхают и веселятся. Она чувствовала себя несчастной, а всех других на земле считала счастливыми. Ей было невдомек, что эти хорошо одетые люди, с утра до вечера загорающие на солнце или беззаботно гуляющие по тенистым бульварам, целый год упорно трудились, а здесь всего три недели, месяц — отдыхают.
Нина устроилась счетоводом, но скука одолевала ее по-прежнему. Попробуйте в таком возрасте и в таком городе сидеть по восемь часов в день от звонка до звонка в четырех стенах, думать только о цифрах и вертеть арифмометр. Усвоив азы профессии счетовода, она бросила арифмометр и уехала на родину. С грехом пополам окончила восьмой класс, мечтая теперь уже поступить в институт, в любой, лишь бы в институт. Но слишком далеким казался день получения диплома — впереди девятый, десятый классы, потом вступительные экзамены… Эти экзамены! Если бы без них…
В это время приехал в город некий Арапов — агент по вербовке людей на предприятия лесной промышленности Карелии.
Нине показалось, что перед ней открылся новый мир. Удивительно, что до сих пор в Днепродзержинске, ее родном городе, люди не знали, что за жизнь в карельских лесах. Она видела плакаты и брошюры, изображающие и описывающие жизнь лесорубов Карелии. Как они подействовали на воображение Нины!
Жилищами лесорубов на показанных вербовщиком картинках были коттеджи с просторными верандами, кругом лес, напоминающий благоустроенный парк. На улице стоит в ожидании «Победа». Лесоруб после рабочего дня собирается прокатиться с семьей. А рядом — семья другого лесоруба вернулась с прогулки, ужинает. На столе фрукты, шампанское… Все одеты так, словно собираются в театр или возвратились со спектакля. В углу большой комнаты — пианино, на этажерке — радиоприемник.