— Отведайте рыбника, калиток, — радушно говорила она.
Муж Хельми, Алеша, электропильщик, находился на летних делянках.
— Хотя сегодня и не суббота, но он вечером обязательно приедет, — Хельми радостно улыбнулась.
— Он тоже здешний?
— Нет, из Белоруссии. Приехал по вербовке. Но теперь здешний.
— Значит, понравилось ему в Карелии?
— Как видите. — Задорно засмеявшись, Хельми крепче прижала к груди дочурку.
Через час с небольшим снова застрекотал мотор «Искури». Катер взял курс на «летние квартиры». Теперь он шел по проливам, местами таким узким, что моторист должен был то и дело снижать скорость, чтобы судно не врезалось при поворотах в прибрежные скалы. Они здесь такие высокие, что, стоя на палубе, нужно сильно запрокидывать голову, чтобы увидеть вершины.
Немногим больше часа пути — мы увидели дымок, курившийся над 25-м кварталом.
— Вот и приехали! — звонко выкрикнул капитан, когда катер пришвартовался к незамысловатой пристани.
Нас встретила миловидная стройная девушка в легком летнем платье.
— Это Галя — наша маленькая хозяйка большого дома, — отрекомендовал ее начальник лесопункта, — повар на летних квартирах.
— И кладовщица, и официантка, и судомойка, — добавила Галя.
От берега мы направились по крутому каменистому склону и углубились в сосновый бор. Вскоре мы очутились перед двумя зданиями оригинальной конструкции: они были возведены из фанеры, прибитой к легко переносимым стойкам, потолок подбит толем, пол земляной, когда-то покрытый ягелем, но мох вытоптали, и он сохранился только под кроватями.
Одно из зданий для мужчин, другое — для женщин. В маленькой пристройке — кладовая повара. Кухня и столы стояли под открытым небом. Это были действительно «летние квартиры».
Галя подхватила ведра и с веселой песней побежала по крутому спуску к проливу. Ей, как и Нине Каневой, всего восемнадцать лет. Она тоже из Днепродзержинска. Впоследствии, когда мы разговаривали с Ниной, та усмехнулась и не то с завистью, не то с осуждением сказала:
— Гале везде хорошо, она такая! Ее хлебом не корми, только дай песни попеть. Я ее давно знаю. Хм… Собирается остаться в Карелии.
Но вернемся к 25-му кварталу… Галя подсчитала, сколько человек прибыло на катере, расставила на стол соответствующее количество приборов и разлила по мискам наварные щи. Прибывшие сели за стол, и только наш пассажир стоял в стороне. Галя спросила: разве он не хочет есть?
— А что у вас? — деловито осведомился пассажир, намеревавшийся открыть свой потертый чемодан. — Сколько стоят щи?
Галя с любопытством оглядела пассажира и пояснила:
— Мы тут без меню. Садитесь, ешьте.
Пассажир закрыл чемодан и сел за стол.
Легкой походкой к столу подошел мастер Шумихин. По моложавому худощавому лицу его можно было принять за юношу, но, присмотревшись, вы обнаруживали на его висках седину, а на лице — морщинки.
Разговаривая с начальником лесопункта, мастер то и дело поглядывал на часы. Скоро конец рабочего дня, а он обязательно должен быть на делянке. Она недалеко, туда можно попасть пешком или доехать на лодке, а еще лучше на катере.
И вот остроносый «Искури» снова врезался в мелкую рябь, поднятую случайным ветерком. Не успел катер развить скорость, как пришлось заглушить мотор.
На берегу оказалось целое сборище лодок: длинные и широкие лодки леспромхоза, поднимающие по двадцать человек, маленькие — собственность рыболовов-любителей, с подвесными моторами… Неподалеку от берега постукивала передвижная электростанция. Вальщики работали так близко, что в равномерный гул электростанции то и дело по-хозяйски врывался шум и грохот падающих деревьев. Вблизи раскинулись и штабеля бревен. Некоторые из них были сложены на низменности, а большинство — на высокой скале, вертикально поднимающейся из воды. Штабеля на высоте двадцати пяти — тридцати метров! Невольно возникает ребяческое желание увидеть, как с такой высоты бревна будут сбрасывать в воду. Но видеть нам не довелось. Здесь, недалеко от Полярного круга, древесина ценная, мелкослойная, прочная, но тяжелая. Если сплавлять ее сразу после заготовки, много бревен утонет. Поэтому заготовленную нынче древесину будут сплавлять только в будущем году.
С одной из делянок, осторожно и сосредоточенно лавируя между камнями, лошадь тянула волокушу с раздельным пиловочником.
— Что, лошади?! — удивленно воскликнул наш пассажир. — И это на механизированном лесопункте?!
И действительно, электростанция, электропилы и… лошадь с волокушей! Мы поинтересовались, почему все же на 25-м квартале не применяют трелевочных тракторов.