Вейкко Ларинен лежал на траве и писал письмо сержанту Петру Васильевичу Куколкину:
«Дорогой мой старый друг! Во-первых, могу сообщить тебе, что Петрозаводск наш наконец освобожден от фашистских гадов. Но должен при этом сказать тебе, что сын твой Василий геройски…»
Дальше этих слов Вейкко никак не мог продолжить письмо. Никак не мог написать старому человеку, что сын его погиб в бою. Две недели назад Ларинен начал писать это письмо. Каждый день брался за него, чтоб закончить, и нет, карандаш не выводил на бумаге то, что требовалось сказать. Да, недаром Куколкин-старший не любил писать и получать письма.
И на этот раз Вейкко отложил свое письмо на завтра. Закрыв блокнот, он задумался.
К Ларинену торопливо подошел Кябелев.
— А я вас ищу, товарищ капитан. Через десять минут двигаемся дальше. Машины уже поданы. — Увидев блокнот в руке капитана, Кябелев вопросительно добавил: — Все еще то письмо пишете? Не закончили?
— Не закончил еще, — ответил Ларинен и пошел к дороге, где бойцы собирались сесть по машинам.
У одной из машин Вейкко неожиданно увидел Дусю Куколкину. Вот уже третью неделю он не встречался с ней и теперь, увидев, подошел, почти подбежал к девушке и, сжав ее руку, сказал:
— Дуся, где же вы были? Я так хотел поговорить с вами о вашем брате, отце…
— Васи-то нету!.. — тихо и скорбно сказала девушка.
— Война, Дуся.
— Я теперь в другой роте, — сказала Дуся. — И там я уже не санинструктор, товарищ капитан, а снайпер. Да, снайпер. У меня даже есть порядочный счет…
— Вот как? Уже счет есть…
Вейкко держал ее маленькую руку в своей руке. И девушка тихо сказала:
— Совсем не ждала встретить вас здесь.
— И я совсем не ждал, Дуся! Но вот видите, как в жизни случается…
— А ведь я даже не знаю вашего имени, — тихо проговорила Дуся.
— Меня зовут Вейкко, — ответил капитан. — Вейкко Ларинен. Вы, наверно, не слышали такого имени? Это карельское имя.
— Вейкко? — переспросила Дуся. — А если перевести это на русский?
— По-русски это обозначает братик, браточек. Это ласкательное слово по-карельски.
— Браточек, — сказала Дуся, глаза ее наполнились слезами. — Да, вот был у меня браточек Вася… — Минуту помолчав, Дуся торопливо сказала: — Отцу ничего не пишите про Василия. Он не любит писем.
— Да, я знаю это, — ответил Вейкко.
Бойцы стали размещаться по машинам. Дуся легко взобралась на трехтонку и, поправляя свои светлые волосы, которые выбивались из-под шапки, сказала:
— Ну, прощайте, Вейкко…
— Не прощайте, а до свиданья, Дуся, — поправил Ларинен.
Ему очень хотелось сесть рядом с девушкой и поговорить с ней, но тут шофер, распахнув дверцу кабины, предложил Ларинену:
— Сюда садитесь, товарищ капитан. В лучшем виде довезем вас до штаба.
Ларинен сел рядом с шофером. Колонна тронулась.
Шофер то и дело пытался завязать разговор, но Ларинен отвечал хмуро и односложно, почему-то сердясь на болтливого водителя.
Шофер спросил:
— Неужели противнику все-таки удалось оторваться от нашего полка? Хорошо бы догнать его и, как говорится, на плечах противника…
Вейкко перебил шофера:
— Догоним…
Машина подъехала к деревне, где был расположен штаб армии.
Выйдя из кабины, Ларинен сказал Дусе:
— Итак, не прощайте, а до свиданья.
Машина тронулась. Девушка дружески кивнула ему. Он молча глядел вслед уходящей машине.
Прошли еще недели, и война с Финляндией была закончена.
В то утро, когда на Карельском фронте отгремел последний выстрел, капитан Вейкко Ларинен решил навестить своего старого друга сержанта Куколкина.
Машина быстро довезла капитана до местности, где в траншеях еще размещался полк, в котором Куколкин, теперь уже старшина, по-прежнему занимал должность командира взвода разведки.
Куколкин еще издали увидел Вейкко Ларинена.
— Вейкко! Ты ли это? — закричал он и бросился к нему, позабыв, что он старшина, а Ларинен офицер.
Друзья обнялись, поцеловались.
В первые минуты они не находили нужных слов. Наконец оба враз заговорили:
— Ну как ты?.. Что… Вот видишь… увиделись…
Потом Куколкин сказал:
— Кончилась война с Финляндией…
— Вот с этим известием я и приехал к тебе, — ответил Вейкко. — Хотел порадовать… Ведь победа!
— Да, конечно. Но дорогая победа для многих и для меня…
Снова Ларинен не нашел нужных слов. Но, быть может, слова утешения и не нужны были сейчас.
Попив чаю, друзья собрались в путь. Вейкко Ларинен повез Куколкина к себе, в штаб армии.