— Ну, нравится вам, товарищ капитан?
— То, что мы вошли в Пруссию, мне нравится, — ответил Ларинен.
— Да уж городок, — избави нас от лукавого! — засмеялся шофер. — Сейчас проскочим его, а там повеселей будет — поля, сады… Ох и соскучился же я по своим рязанским полям! Одно хорошо — конец войны уже виден…
Ларинену наскучило ехать. Наскучили эти небольшие поля и сады. Нетерпеливо поглядывая в окно, он наконец спросил:
— Ну, где же штаб дивизии?
— Подъезжаем, — ответил шофер, показывая на небольшой кирпичный домик за оградой.
Из ворот вышел высокий офицер, старший лейтенант. «Какая знакомая фигура. Неужели это Матвеев? Да, это, несомненно, он!»
— Матвеев! — крикнул Вейкко.
Офицер обернулся и, узнав Ларинена, бросился к нему. Посыпались вопросы:
— Ну, как ты? Что? Откуда?
— Да вот получил новое назначение, — ответил Ларинен. — В эту дивизию. Ведь я теперь по политчасти.
— Уже не к нам ли назначают тебя — в саперный батальон? Вот было бы здорово!
— Вероятно, к вам, — улыбаясь, ответил Вейкко. — Сказали мне, что в саперную часть.
— Ну, значит, к нам! Я подожду тебя, вместе поедем…
Через полчаса Ларинен и Матвеев уже ехали в машине в саперный батальон, куда Вейкко назначен был заместителем командира по политчасти, на место переведенного в полк капитана.
Матвеев не переставал удивляться.
— Черт возьми! — шумно восклицал он. — Видно, не так уж велик мир, если мы с тобой встретились.
Друзья стали вспоминать своих фронтовых товарищей. Вейкко рассказал о сержанте Куколкине, об его погибшем сыне и дочери Дусе.
Потом Вейкко спросил:
— Ну, а кого ты видел из наших старых друзей?
Матвеев, подумав, ответил:
— Из старых карельских товарищей видел я только одного Андрюшу Монастырева.
Матвеев вспомнил вдруг свою встречу с Тамарой Николаевной в горящем Сердогольске. Он взволнованно посмотрел на Вейкко, собираясь рассказать ему об этом. Но Вейкко спросил:
— Ну, а что Андрей Монастырев? Где он?
— Он опять был ранен. А потом, как мне говорили товарищи, пропал без вести.
— Жалко его…
Матвеев тихо сказал:
— Вейкко, а ты знаешь, кого я встретил, когда был на курсах младших лейтенантов в Сердогольске?
— Ты разве был в Сердогольске? — спокойно спросил Ларинен.
— Да, — Ответил Матвеев. — И там, понимаешь, совершенно случайно встретил твою знакомую Тамару Николаевну, о которой ты мне рассказывал…
— Я разве рассказывал тебе о ней?
— А помнишь, в Карелии… перед боем? Ты начал тогда говорить о ней…
— Так, значит, ты ее встретил в Сердогольске?
— Я познакомился с ней совершенно случайно, — повторил Матвеев. — Однако я должен тебе сказать, Вейкко, встреча эта была тяжелой…
Ларинен медленно поднял голову и посмотрел на Матвеева. Тот продолжал торопливо рассказывать:
— Город в огне… А она со своей дочкой Лидой…
Вейкко перебил Матвеева:
— А муж ее, Валентин Петрович?
— Так, значит, ты ничего не знаешь? — воскликнул Матвеев.
— Я думал, они на Урале, — ответил Ларинен. — Что с ней? Говори.
И Николай рассказал Вейкко о своей встрече с Тамарой Николаевной и Лидой.
— Ты понимаешь, я никак не смог помочь ей. Танки прорвались к городу с юга. Мы, курсанты, еле вышли из окружения…
Вейкко поник головой. Молчал, не задавая никаких вопросов. Желая хоть чем-нибудь утешить товарища, Матвеев сказал:
— Но, может быть, ей и удалось уйти. Ведь я видел ее вечером, а город был захвачен часа в два ночи…
Ларинен угрюмо молчал. Примолк и Матвеев, искоса поглядывая на Вейкко.
Так молча они доехали до штаба батальона.
Ларинен не успел отдохнуть с дороги, как Зайков срочно вызвал его и Матвеева к себе. Оказывается, батальон получил приказ тотчас приступить к постройке новых оборонительных укреплений.
Вооружившись лопатами, топорами и пилами, саперный батальон двинулся в путь.
Укрепления надо было соорудить на опушке леса. Но когда саперы под обстрелом вражеской артиллерии добрались до оврага, выяснилось, что лесок этот занят противником, вернее, какое-то подразделение прорвалось туда.
Майор Зайков стал изучать карту. Офицеры тоже склонились над картой.
Вейкко Ларинен сказал майору:
— Можно выбить этих немцев из леса, если их не так много.
Майор, усмехнувшись, ответил:
— Это вам не Карельский фронт, где все «можно».
И, ничего больше не прибавив, пошел искать телефон, чтоб связаться со штабом дивизии.
Ларинен нахмурился.