— Обходи дом с другой стороны!
Карху, взяв с собой группу бойцов, пошел в обход.
Ларинен крикнул остальным:
— За мной! Гранаты!.. — и кинулся с бойцами к парадному входу.
Нижним этажом бойцы овладели быстро, но, когда хотели подняться на второй этаж, наткнулись на яростное сопротивление.
Немцы стреляли с верхней площадки лестницы и из окон второго этажа.
— Назад! — крикнул Ларинен. — К стене прижмись!
Взяв двух бойцов, он бросился с ними в сад и через окно первого этажа проник в комнаты, расположенные позади черной лестницы. Взглянув на верхнюю площадку лестницы, Ларинен увидел сержанта Бондарева.
Вейкко почему-то не удивило, что он увидел здесь Бондарева, но его поразила спокойная смелость сержанта. С гранатой в руке тот двигался по комнате, неслышно ступая. Лицо его светилось огнем безумной отваги и, пожалуй, азарта, как показалось Ларинену.
Кто-то крикнул, потом раздался взрыв гранаты Бондарева… Верхний этаж был очищен.
Нахмурившись, Ларинен подозвал Бондарева. На поясе у Бондарева висел трофейный револьвер и финский нож. За поясом — две ручные гранаты. А сам сержант был так аккуратно подтянут и так франтовато одет, что его легко можно было принять за отпускника, едущего на побывку домой.
Ларинен сухо спросил сержанта:
— Ну, а что вы сами думаете о вашем сегодняшнем поступке, товарищ сержант? Ведь если все в армии станут делать то, что им нравится, — разве мы сможем побеждать?
Бондарев, покусывая губы, ответил:
— Товарищ капитан, я имел разрешение командира батальона.
— Разрешение комбата?
— Так точно, его разрешение — поступить так, как потребует боевая обстановка.
Пожав плечами, Вейкко прекратил разговор.
На другой день Матвеев, вернувшись из землянки Зайкова, сказал Ларинену:
— Неплохо ты вчера дрался… Кстати, тебя просит Зайков к себе… Только ты, Вейкко, спокойнее с ним говори, не горячись. Возьми себя в руки.
Ларинен решительным жестом одернул складки своей гимнастерки и пошел к командиру батальона. Угрюмо доложил ему:
— Прибыл по вашему приказанию.
Зайков сидел за столом и, казалось, не слышал слов капитана. Обернувшись к связному, он сказал ему:
— Давай сюда — что у тебя там есть?
Ларинен повторил негромко, сквозь зубы:
— Прибыл по приказанию.
Зайков поглядел на капитана с улыбкой и произнес грубовато:
— А что же ты не садишься, коли пришел? Садись…
Достав флягу с водкой, Зайков наполнил две кружки:
— Как там на Карельском фронте? Водку пили?
Видя, что Ларинен продолжает хмуриться, Зайков добавил:
— Ну пей же, черт!
Вейкко не мог не улыбнуться. Он осторожно взял свою кружку и молча залпом осушил ее. Закусили.
Усмехнувшись, Зайков снова наполнил кружки.
Оба молчали, искоса поглядывали друг на друга. Наконец Зайков сказал капитану:
— С нашими ребятами можно воевать, а?
— Да, воевать можно, — ответил Ларинен. — Но вот Бондарев беспокоит меня… Вы избаловали его.
— Ты прав, немного избаловал. Но ведь он у меня храбрый, как черт. А я, признаюсь тебе, неравнодушен к этому. Прощаю ему многое. И даже, если хочешь знать, это я ему разрешил проявлять полную самостоятельность. Верю ему, как самому себе!
— Боец он отважный, но ведь нельзя же, понимаешь, позволять ему, чтоб он…
— Тут мало сказать — отважный, — перебил Зайков Ларинена. — Вот вчера поручили ему строить дзот. Казалось бы, работа безопасная, спокойная, без риска для жизни. Он перепоручил строительство другим и пошел в самое пекло.
— Бондарев, конечно, прав, если ты дал такое разрешение, но ведь нельзя же позволять ему уходить куда вздумается!
— Он не уйдет, куда вздумается, — возразил Зайков. — Он пойдет туда, куда требует обстановка… Впрочем, сам чувствую, немного я с ним либеральничаю. Я его подтяну. Увидишь…
— Если хочешь, я поговорю с ним…
— Нет, нет, я сам поговорю с ним, — снова перебил Зайков. — Он самолюбивый человек, и я не хочу обижать его… Ну, давай, еще по глоточку за наших отважных бойцов!
В землянку вошел батальонный писарь. Он принес командиру составленные в ротах представления бойцов к наградам.
Писарь обмакнул перо в чернила и подал ручку майору, чтобы тот подписал листы.
Зайков сказал писарю:
— Теперь у меня есть заместитель по политчасти. И все эти вопросы мы будем решать совместно.
Зайков и Ларинен стали просматривать листы.
Свежий ветер крепко бьет в окна старого барского дома. На дворе бушует снежная метель. Мимо дома, разбрызгивая колесами землю, смешанную со снегом, проходят тяжелые грузовики. Сердитый рев их моторов сливается с шумом бушующего ветра.