— Ты что, любишь эту песню? — усмехнулся Вейкко.
Ирина долго молчала, уставившись взглядом куда-то через стол, потом ответила:
— Я и сама не знаю. Дело не в песне.
И она запела финскую песню «Когда падают листья», дважды повторяя последний куплет:
Ирина вдруг прижалась головой к плечу мужа. Он обнял ее и почувствовал, как она вздрагивает. Испугавшись, Вейкко повернул к себе ее лицо и увидел на глазах крупные слезы.
— Ирина, что с тобой?
— Ничего, Вейкко. — Она быстрым движением руки смахнула слезы и встала с дивана. — Чуть не забыла: мне ведь нужно переписать протокол сегодняшнего совещания.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Стройуправление размещалось в маленьком домике во дворе строящегося каменного здания. В контору можно было пройти лишь через парадный подъезд, нагибаясь, чтобы не стукнуться о леса. Лестничная площадка была сплошь усыпана сухой глиной, повсюду валялись куски битого кирпича. Вместо лестницы наверх были временно проложены дощатые мостки. В пустые окна и двери врывался свежий ветер. В сыром здании он казался еще холодней, чем на улице. Наверху слышались чьи-то одинокие шаги, и время от времени оттуда доносился мерный стук.
Узкая дверь вела с лестничной площадки во двор, где лежали кирпичи, кучи песка и глины, доски, железные брусья и бетонные плиты. И надо всем этим возвышался башенный кран, вытянув длинную, тонкую шею. Глядя на него, Ларинен с горечью подумал: «Хорош, да мало от него сейчас толку». Дом уже был подведен под крышу, и пользоваться краном почти не приходилось.
Маленькая тропка, извиваясь между грудами строительных материалов, сворачивала к низкому, обшитому досками домику. Ларинен взглянул на часы — было без пяти минут девять. У него вошло в привычку смотреть каждое утро на часы именно здесь, у самого входа в стройуправление, и часы показывали всегда одно и то же время, словно стрелки стояли на месте.
В управлении еще никого не было, кроме машинистки — высокой худой женщины. Она выглядела довольно молодо, но глубокие складки у рта и густая сеть мелких морщинок вокруг глаз, которые она старалась скрыть под пудрой, выдавали возраст. Ее губы, накрашенные яркой помадой, всегда вызывали у Вейкко чувство брезгливости.
С приходом Ларинена она быстро вытащила из машинки бумагу и спрятала ее в папку, которую поспешно засунула в ящик стола. Ларинену стало не по себе. Все хорошо знали, что Нина Степановна, так звали машинистку, приходила на работу часом-двумя раньше и печатала посторонние заказы. Никто не видел в этом ничего плохого, но сама она словно стыдилась этого.
— Доброе утро, Нина Степановна, — сказал Ларинен, как обычно.
— Здравствуйте, Вейкко Яковлевич. Как отдыхалось?
Это повторялось каждое утро, и Ларинен далеко не всегда отвечал на ее вопрос. Нина, Вейкко и Ирина родом из одной деревни, бывшие друзья детства, но так уж повелось, что Нина называла всех по имени и отчеству, а поэтому и ее приходилось звать Ниной Степановной.
— Ирина Матвеевна пела вчера замечательно, не правда ли? — улыбаясь, произнесла Нина Степановна.
В словах машинистки он уловил скрытую насмешку. Густо покраснев, Ларинен отвернулся к вешалке и снял пальто.
— Я не был на концерте, — холодно ответил Вейкко и, как бы оправдываясь, добавил: — Опять возился на огороде. А вы будете нынче сажать?
— Даже не знаю, — Нина Степановна снова улыбнулась. — Об этом у нас мама заботится.
Ларинен достал бумаги, уселся за стол и принялся за работу. Вскоре один за другим стали подходить остальные работники управления. Поздоровавшись, каждый брался за свои дела. Начинался обычный трудовой день.
Ларинена вызвали к начальнику. Там сидела незнакомая девушка в темно-синем платье. Ее густые черные волосы были гладко причесаны и заплетены в две толстые косы, кончики которых она машинально перебирала пальцами. Маленький рот и розовые щеки придавали ее лицу детское выражение. Девушка, словно боясь каких-либо неожиданностей, вопросительно смотрела прямо в глаза Ларинену.
Начальник стройуправления Няттинен, коренастый мужчина лет сорока пяти, с короткими черными жесткими волосами, повернув к Ларинену скуластое, почти прямоугольное лицо, испытующе смотрел на Вейкко, ожидая, какое впечатление на него произведет гостья.