Взглянув на березки, Вейкко подумал, что и жизнь бывает похожа на грустную песню:
Березки стояли, как и прежде, рядом, но… Что же случилось с Ириной?.. А березки были на удивление хороши! Он остановился полюбоваться ими…
Зная, как тетушка любит чистоту, Вейкко так старательно вытирал на крыльце сапоги, что она даже вышла на шум.
— Смотри-ка, Вейкко! — обрадовалась она. — А я-то уж думала, ты нас совсем забыл. Заходи, заходи, сынок.
У тети была большая комната с маленькими окнами. Некрашеный пол сверкал. Она всегда мыла его песком. От порога к столу и в дальний угол вели полосатые домотканые половики.
Тетушка была высокой и еще довольно стройной, хотя ее волосы уже сильно поредели и поседели. Заплетенные в две маленькие жиденькие косицы и закрученные в узелок, они почти полностью скрывались под лентой. Ради гостя она достала из сундука и повязала новый платок — подарок Вейкко. На этот раз он не успел ничего купить ей и теперь пожалел об этом.
— Как там мать поживает, здорова ли? Как Ирина? — расспрашивала его добрая женщина, разжигая самовар.
— Хорошо живут, — коротко ответил Вейкко и, в свою очередь, справился о ее здоровье.
— Бес ли какой мне в голову влез, — ворчливо говорила она. — Все стучит и стучит в висках, да и забывчива стала. Тут как-то из Петрозаводска девушка приезжала, просила рассказать старые сказки и еще руну про Вяйнямейнена… Она хотела их на бумагу записать да книгу сделать. Раньше-то у меня записывали, много я их знала, всяких сказок да рун. А в этот раз сижу немая как рыба, ничего не могу вспомнить. Так и уехала она с пустыми бумажками. Мне даже ее жалко стало.
Вейкко хотел дождаться возвращения с работы двоюродной сестры, Ольги Ларионовой, дочери тетушки. Она работала колхозным агрономом, и ее можно было бы расспросить о делах колхоза, прежде чем идти к председателю. Но, зная, что говорунья Ольга где-нибудь да задержится после работы, не стал ждать, а, поужинав, пошел гулять по деревне.
Проходя мимо дома Кауроненов, Вейкко увидел во дворе самого хозяина, старого Иивану, который что-то мастерил. Вейкко обрадовался и зашел к нему.
— Здравствуй, здравствуй, — ответил старик, не отрываясь от работы.
— Как живешь, дядя Иивана? — чуть громче спросил Ларинен. Ему казалось, будто все старые люди плохо слышат.
— Я свое уже прожил, — негромко ответил старик, как бы давая понять, что и Вейкко не следует кричать.
— Как здоровье? Работаешь еще?
— Я свое отработал, — буркнул старик и исподлобья взглянул на Ларинена. — Что велят, то и делаю, а об остальном у меня голова не болит.
Помолчав, Кауронен все же счел нужным спросить:
— Уполномоченным приехал?
— Да, направили.
— Ну что ж, давай, уполномачивай.
Вейкко было трудно продолжать разговор в таком тоне.
— Как сыновья поживают? — спросил он.
— Сыновья там же, где и ты. — Старик махнул рукой, как бы указывая на обширный мир. — Гуляют по белому свету.
Сунув отесанное топорище под мышку, он пошел в избу. Ларинен посмотрел ему вслед с уважением и жалостью. Уж очень постарел и сгорбился дядя Иивана за последние годы. На макушке у него блестела большая лысина, и виски совсем поседели.
Ларинен постоял еще с минуту, ожидая, не вернется ли старик, но тот не выходил. Тогда Вейкко, оглядев хозяйство Ииваны, медленно побрел по деревне.
У Кауронена был крепкий пятистенок. Так называют в Карелии дома, где передняя половина разделена на две части. Рядом с сенями были еще две комнаты. Вейкко хорошо помнил, как строили его Кауронены. Это было еще года за два до коллективизации. В этом большом крепком доме жила когда-то большая и дружная семья. У старика — пять сыновей. А теперь половина окон заколочена толстыми досками, хотя стекла были целыми. Сам старик со своей Настой жили в одной из комнат. «Эти доски — вроде демонстрации», — с горечью подумал Ларинен.
Если бы кто-нибудь другой говорил с Вейкко так грубо, он бы не сдержался. Но дяде Ииване Вейкко мог простить все.
Иивана Кауронен и Якко Ларинен, отец Вейкко, были друзьями. В годы гражданской войны они вместе ходили партизанскими тропами и всегда помогали друг другу в беде. В одном из боев отец Ларинена погиб. Вейкко не было тогда еще и года. И с тех пор дядя Иивана всячески старался поддержать семью погибшего друга, хотя у самого было пятеро детей, а хозяйства — лишь клочок земли под картошкой да полуразвалившаяся избушка. При разделе земли ему дали большой участок. А когда сыновья подросли, дядя Иивана построил вот этот самый дом. Вейкко тоже помогал тогда строить вместе с сыновьями дяди Ииваны.