вот и наша. Ваша бесхвостая.
— Добрая пометка, — засмеялись с каюка. —
С такой пометкой вся будет ваша.
Каюк отчалил. Сенька посмотрел на берег. Над
обрывом стояла кучка народу. Зоркие глаза Сеньки
отыскали там мать. Вон она в теплом платке стоит
на краю. Сенька снял шапку и помахал ею... А вон
и Митька. Завистливыми глазами смотрит он на
счастливого товарища и тоже машет картузом.
Подошли к баркасу и взобрались на него.
Сенька вскарабкался последним. Каюк пошел
обратно, а прибывшие стали размещаться. Загре-
мела якорная цепь, поставили паруса.
Тихо, чуть покачиваясь, баркас двинулся вперед.
Легкий ветерок тронул паруса, натянул их—и бар-
кас ускорил ход.
Сенька смотрит на берег, прислонив руку к гла-
зам. На обрыве все еще виднеется фигура матери
в темном платке. Лица уже нельзя разобрать, бе-
рег отодвинулся далеко...
Прощай, мамка, привезу осетра,—хочется крик-
нуть Сеньке, но крик уже не долетит до обрыва.
— Что, бубырь, доволен? — спросил Андрей,
шлепнув Сеньку по шапке.
— Довол-ен, — отозвался Сенька, показывая
крепкие зубы.
Да и как не быть довольным? Он чувствует
себя теперь большим, как и все.
Хорошо идет баркас. Стелется за ним широкой
лентой разбегающийся след. Море подернуло
рябью, дышит прохладой. Ветер натянул туго па-
руса.
Смотрят рыбаки на берег, а он уже синеет дале-
кой пропадающей чертой. Перед ними открытое
море. Плывут по небу белые облака, тени их ло-
жатся на воду.
А вдали нет уже ни неба, ни моря, все слилось
в светлое, голубое марево и блестит, и манит к себе
неудержимо....
VI.
Три дня носились по морю рыбаки, и Сенька
испытывал великое блаженство. Все было так хо-
рошо, так удачно. Днем дул свежий, в меру доста-
точный ветер, и паруса весело' лопотали, натягива-
лись и несли вперед и вперед послушный, легкий
баркас. Зеленые прозрачные волны качались, свер-
кали на солнце. Иногда схаватывались на них белые
гребешки. Баркас покачивало, и у Сеньки от не-
привычки пьянела голова.
А вдали стояли большие белые льдины, засти-
лая горизонт. Иногда баркас подходил к ним
близко, и мелкий стрельчатый лед шуршал под
кормой. Сеньке тогда казалось, что они столкнутся
с льдиной, и их баркас затрещит, обломается.
И было жутко и вместе с тем как-то весело.
Один раз увидели на льдине что-то черное. Уж
не человек ли, захваченный с сетями, когда стало
ломать лед? По весне с рыбаками это часто бывает.
Подошли близко и увидели, что это лошадь. Она
лежала на льду, разбросав ноги, подогнув под себя
голову с оскаленными зубами, шаршаеая, худая.
Рыбаки долго смотрели на бедную конягу.
— Должно-быть, бросили на льду, когда самим
круто пришлось,—сказал Андрей.
— А может, она от голода сдохла.
Сенька смотрел на лошадь напряженно-удивлен-
ными глазами, и особенно жалкими показались ему
худые, костлявые бока и сбитый, растрепанный
хвост.
Перед заходом солнца закинули сети. Ветер
утих, море лениво покачивалось, и бессильно об-
висли паруса. Солнце опустилось прямо в море—
Сенька первый раз видел такой закат,— и розовые
льдины на горизонте долго светились, как облака.
И долго стояло в небе цветное зарево вечерней
зари. А потом выглянули звезды, и когда стало
совсем темно, они замигали часто и густо. Запахло
легким морозцем, колко пощипывало что-то за
руки. Сенька ежился.
— Замерзнешь ты, брат,— шутили над ним ры-
баки.
— Ничего, я терплячий, — ответил, улыбаясь,
Сенька.—Надо ко всему привыкать.
— Это правильно,—согласились с ним.
Вечером сварили кашу. Занятно было смотреть,
как это делали на баркасе. Взяли большой котел,
развели в нем огонь, а над огнем приладили другой
маленький котелок с кашей. Пламя освещало лица,
недвижно повисшие паруса. А за бортом хлюпало
море, слегка покачивая баркас, и звезды светили
вверху, как маяки, зелеными огнями.
Славно было сидеть у котла, протянув к огню
стынущие от холода руки. В котелке ворчит каша,
вода кипит ключом, и двое режут большими лом-
тями черный хлеб. А когда пшено укипело, сняли
котелок с огня, взялись за ложки и выхлебали все
дочиста. Вкусной показалась Сеньке каша,—про-
голодался за день. Даже жарко стало—так усердно
работал он ложкой.
А потом и спать легли, поставив одного на
страже. Завернулись в запасные паруса и стало
тепло, «ак дома. Скоро сморил сон — так ласкаво
хлюпало море, так тихо покачивался баркас.
Два раза просыпался Сенька среди ночи. Один
раз его разбудили голоса менявшихся по очереди
рыбаков, а другой раз что-то беспокойное стало
щекотать его прямо в лицо. Он заворочался, от-
крыл глаза—прямо перед ним стоял яркий ущерб-
ленный месяц и светил зеленовато-серебряным
светом.
Сенька приподнялся, огляделся. Лежала на воде
зыбкая серебряная полоса, и белые льды тихо
светились вдали. На носу кто-то пел заунывно; за
парусом не видно было, и Сенька узнал по голосу,
что это Василий—молодой парень, молчаливый и
тихий. Был он нерасторопный, робкий, а пел хо-
рошо, и за это любили его.
Сенька стал слушать. Слова с трудом можно
было разобрать.
«Стоит деревцо на поле,
Его солнышко печет.
А что меня, молодого,
В этой жизни стережет»?
выводил Василий и выходило хорошо. Вспомнил
Сенька, как далеко они теперь от берега, и на ми-
нуту ему стало страшно.
Кругом вода и вода, а баркас такой маленький,
утлый... Вдруг схватится буря, куда они кинутся,
где будут искать спасенья? Море или опрокинет
их или выбросит на льдину, и с ними будет то же,
что с конягой, которую они видели днем...
Но море было такое тихое, так мягко светил
месяц и так покойно было кругом, что не верилось,
будто есть на свете бури и ураганы, которые рвут
паруса, ломают снасти.
И Сенька уснул опять под тихую песню Василия,
выговаривающего такие слова:
«Злая буря налетела
И сломила деревцо.
Покатилось, зазвенело
Обручальное кольцо...»
VII.
Утром, на восходе солнца Сенька проснулся.
Дрожь пробирала, было свежо. Бее уже были на
ногах и захаживались возле сетей, брошенных с Ее-
чера. Было тихо, чуть хлюпали волны. Льды
отошли за ночь далеко, и расстилался во вес сто-
роны широкий зеленовато-синий простор.
— Выспался, малый?— спросил Сеньку один из
рыбаков, по имени Алексей, черный, загорелый,
высокий, с длинным горбатым носом, похожий на
грека. Он был на баркасе за старшего.
— Выспался,—сказал Сенька поеживаясь.
— Холодно? Ну вот сейчас погреемся.
Стали поднимать сеть. Показалась рыба. Забле-
стели серебряной чешуей подсулки, сазаны, че-
хонь. Бултыхнулся и зашлепал длинным хвостом
сом. А вот и осетр. Тонкий, упругий, аршина в пол-
тора, он извивался во все стороны, запутавшись
растопыренными плавниками в петлях. Его с осо-
бым почтением высвободили из сети и положили
на дно баркаса.
Рыбы было много. Сенька помогал, выбирая из
сети чехонь и судаков. Тепловатые, скользкие, тре-
пещущие рыбы занимали его. Какие они прыткие,
сильные, как прыгают на дне баркаса. А у сома