В принципе китайцы правы. Насильно водворяться в чужой дом — это произвол. На самом деле это спорный вопрос. Однако суть сводится к тому, является ли земля коллективной собственностью человечества, как утверждают: «Небо — небо Господу, а землю Он дал сынам человеческим»?[167] И еще: является ли всякий владелец территории, независимо от того, как он ее получил, полновластным хозяином этой земли по праву собственности, и вправе ли он запретить кому-либо на нее доступ?..
Те, кто в очередной раз вознамерился объединить народы с целью установления прочного мира, должны решить, какой из двух точек зрения отдать предпочтение. Впрочем, уже сейчас нетрудно понять, к какому выбору склоняются чаши весов, и столь же легко предугадать, во что это выльется.
У права экстерриториальности иностранцев была своя обратная сторона. Приезжие не подлежали китайскому правосудию, однако, им запрещалось покупать недвижимость или участки земли за пределами зон иностранных концессий. Только христианские миссии были вправе приобретать земельную собственность на всей территории страны. Иностранные державы вынудили Китай, не способный противостоять их давлению, пойти на эту уступку. Миссионеры воспользовались своей привилегией, хотя китайцы утверждают, что они злоупотребляли ею.
По распространенному в Китае мнению — согласуется ли это в полной мере с подписанными договорами?.. — разрешение, дарованное миссионерам, относилось только к школам, больницам, культовым сооружениям и домам сотрудников миссий. Не было и речи о том, чтобы священники становились крупными землевладельцами, сдавали свои угодья в аренду и тем более устраивали на них поселения, состоящие исключительно из новообращенных туземцев.
Немало копий было сломано в Китае по этому поводу, и во многих местах происходили захваты китайцами земельной собственности миссий. Как правило, миссионерам выплачивалась денежная компенсация, но обычно они утверждают, что эта сумма недостаточно велика. Так, в Сикане власти постановили, что бывшие владельцы участков могут возвращать их, возмещая настоящим собственникам покупную цену земли. Миссионеры, в свою очередь, ратовали за то, что, коль скоро у них отбирали землю, против чего они решительно возражали, полагалось, по крайней мере, выкупать ее по нынешней стоимости, значительно превосходившей ту, по которой она покупалась полвека назад, а то и раньше.
Некоторые китайцы отвечали на это, что иностранные миссионеры долгое время пользовались полями, извлекая из них прибыль, и при этом зачастую не платили налогов. Другие еще более резко заявляли, что земли или хотя бы часть земель приобретались на китайские деньги, полученные в качестве компенсации за происходившие порой убийства миссионеров. Нередко пускались в ход такие пугающие доводы, как цена крови.
Похоже, сегодня страсти поутихли, но, надо полагать, эта проблема возникнет снова.
Было бы логично, если бы все иностранцы, утратившие право экстерриториальности, приобрели право владения землей и недвижимостью на всей территории Китая. В текстах договоров нет четкого ответа на данный вопрос. Это досадно: Китай — чрезвычайно благодатный край с изумительно разнообразными природными и климатическими условиями. Возможно, некоторые иностранцы были бы не прочь переехать сюда навсегда.
Я не решаюсь прибавить, что иностранцам также следовало бы предоставить право свободного передвижения по стране. Трудно ожидать, что Китай займет более либеральную позицию в этом вопросе, нежели европейские или американские государства.
Все эти спорные проблемы занимают разве что китайских политиков, обывателям нет до них никакого дела. Преобладающее чувство, объединявшее китайцев после отречения великих держав от своего законного права, — это жажда реванша. «Мы были унижены, истерзаны и угнетены иностранцами, — рассуждает рядовой человек, — теперь наш черед унижать и притеснять их, чтобы они ощутили нашу власть в собственной стране».
Былое поведение иностранцев в Китае и во всей Азии позволяет понять такую позицию. Они вели себя глупо, и китайцы горят желанием следовать их примеру, причем каждый делает это в меру своей специфической психологии.
Дурацкие выходки громоздятся одна на другую в масштабе страны. Речь идет уже не только о том, чтобы «сажать иностранцев в тюрьму»; антииностранные настроения принимают множество других, порой совершенно неожиданных и в высшей степени комичных форм.