Если мы, европейцы или американцы, хотим избежать серьезных просчетов в дальнейших отношениях с китайцами, нам следует в корне пересмотреть позицию по отношению к ним.
Не надо заблуждаться: китайцы, даже самые темные и невежественные лавочники и крестьяне, далеко не те инертные люди, какими нам старались их представить. Они обладают недюжинной скрытой энергией, здравомыслием и проницательностью. Их поведение претерпело существенные изменения за последние двадцать лет.
Япония, намеревавшаяся установить свое моральное и материальное превосходство над «Великой Азией», оказалась недостаточно ловкой и потерпела крах, но ее первоначальные победы преподали жителям Азии незабываемый урок: белые люди, до сих пор всегда легко добивавшиеся своего, не так уж неуязвимы. Бесконечно более огромная и густонаселенная по сравнению с маленькой Японией страна может вынашивать такую же мечту и небезуспешно претендовать на звание лидера этой самой «Великой Азии».
Готов ли Китай сегодня взять на себя такую роль? Кое-кто улыбнется, услышав подобное предположение. Возможно, Китай еще к этому не готов, но завтра все может измениться. Как бы то ни было, нелепо и смешно относиться к китайцам как к детям и вставать перед ними в позу снисходительных наставников.
Реваншистские настроения, возобладавшие после отмены права экстерриториальности, иногда проявляются у китайцев странным образом, но в конечном итоге эти чувства вполне естественны. Мы должны постараться это понять и даже проявить сочувствие к тем, кто их выражает:
— Мы стали «равными», отныне важно не стать «худшими».
Нам предстоит многому научиться у китайцев, и они способны преподать нам немало уроков. Мы можем принести им пользу, как и они нам. Лишь осознав это, мы сумеем наладить с ними взаимовыгодные культурные, дипломатические и торговые отношения, как завещал нам примерно двадцать пять столетий назад китайский философ Мо-цзы.
Послесловие
«И это все?» — разочаруются некоторые читатели. Неужели путешественница, ранее сталкивавшаяся в своих странствиях по Азии с необычными духовными явлениями либо таинственными силами, о чем она рассказала в предыдущих книгах, на сей раз не наблюдала ничего подобного? Нет, наблюдала. Можно было бы добавить к написанному здесь еще немало. Я была вынуждена задержаться в Восточном Тибете и провинциях крайнего запада Китая в силу сложившихся обстоятельств, не имея возможности, как прежде, самостоятельно руководить собственными действиями, однако, мне все же удалось собрать новую, довольно обширную коллекцию знаний из области философских теорий и мистических обрядов восточных учителей. Но подобные сведения неуместны в данной книге. Эту тему стоит осветить особо. Возможно, я сделаю это в ближайшем будущем.
В поисках Северной Шамбалы
Невостребованные открытия А. Давид-Неэль
Александра Давид-Неэль во всем мире считается великой путешественницей, побывавшей в тех регионах, в которые до нее мало кому из европейцев удавалось проникнуть. Однако в самой этой формулировке — «великая путешественница» — содержится скрытый намек на непрофессионализм: путешественник в массовом сознании подобен спортсмену, покоряющему горные вершины лишь ради самого достижения. Научные же цели, если они вообще присутствуют, остаются чем-то побочным.
Мир не признал А. Давид-Неэль как ученого — об этом свидетельствуют все ее биографы[168]. Положение не спасает и тот факт, что она на университетском уровне изучала восточные языки (санскрит, пали, тибетский) и затем совершенствовала свои знания в ходе многолетних «полевых работ». Она написала двадцать пять книг, однако это не академические труды, а прежде всего путевые заметки, которые обычно воспринимаются как вторичные, вспомогательные источники для исторических, религиоведческих и т. п. исследований. И награды, полученные Александрой Давид-Неэль — золотая медаль Королевского географического общества Бельгии, а также звание командора Почетного легиона (во Франции), — сами по себе не свидетельствуют о том, что их обладатель является ученым.
Разумеется, свою роль тут сыграло то обстоятельство, что А. Давид-Неэль долгое время была оперной певицей и лишь в 43-летнем возрасте оставила сцену. Второй период жизни она называла своим вторым рождением. И может быть, именно такая биография способствовала тому, что у исследовательницы не было академической «зашоренносги», над нею не тяготели жесткие рамки той или иной научной школы. Не потому ли и сам далай-лама ХШ согласился встретиться с ней и вел с ней переписку? Кстати, эта переписка так и не опубликована; она хранится в Научно-мемориальном фонде А. Давид-Неэль в Дине (Франция).