Что же с ними стало?.. Вероятно, некоторые избрали жертвенный путь, но я не испытывала к ним жалости. Они умерли молодыми, и их вера осталась незыблемой, им можно было только позавидовать. А другие?.. Возможно, горестные уроки, преподносимые судьбой на протяжении долгих лет, заставили их разочароваться в человеческом роде. Несмотря ни на что, и этих людей следовало считать счастливчиками. Воспоминания о благородной молодости, лишенной низменных желаний, скрашивали печальную пору их унылой старости. Они могли гордиться тем, что не растратили своей юношеской энергии в угоду суетному ничтожному миру, и радоваться своей принадлежности к узкому кругу избранных, некогда ощутивших на своем челе сокровенное дуновение Святого Духа.
Стал ли СССР той страной, о которой они мечтали? Я в этом сомневаюсь. Безусловно, они стремились слишком высоко! Стада овец, шествующие с опущенными долу глазами, не способны увидеть звездное небо. Бог весть, действительно ли человек способен обрести свободу и жить, не подчиняясь приказам, ни перед кем не преклоняя колен?..
Революция, уничтожившая царскую империю, произошла, когда я путешествовала по Центральной Азии. В тот период я жила в отдаленной местности или в буддийских монастырях, куда не доходило никаких известий об этом. Тот, кто считает, что отдельные события могут привлечь внимание всего человечества, заблуждается. Сколь бы мощными ни были отзвуки русской революции или мировой войны, миллионы людей продолжали жить, не подозревая о случившемся, либо узнавали об этом с запозданием в несколько лет. Я оказалась в числе ничего не знающих о событиях в России, и первые долетевшие до меня сообщения смахивали на неясные, порой даже совершенно фантастические слухи.
Как-то раз я получила странное известие из Монголии. Говорили, что где-то на севере объявился некий военачальник, который не был ни азиатом, ни русским, ни иностранцем (Тибетцы и монголы, по крайней мере, представители южных племен, обитающих возле китайской границы, проводят четкую грань между «иностранцами» из стран Западной Европы и русскими, которые, на их взгляд, не отличаются коренным образом от народностей, обитающих в Азии).
Его местонахождение не уточнялось, но утверждалось, что этот человек направляется со своими войсками в Ганьсу{12}.
Надежда на пришествие Мессии глубоко укоренилась в душах монголов и тибетцев: и те, и другие полагают, что их чаяниям суждено осуществиться в обозримом будущем.
Монголы свято чтут память Чингисхана, поклоняясь ему и ожидая его возвращения. Что касается тибетцев, то они верят в очередное воплощение Гесэра Лингского{13}, героя местного эпоса, безупречного народного заступника, который должен построить новый общественный порядок на основе справедливости.
Может быть, под видом безвестного военачальника вернулся один из этих почитаемых героев или же его появление свидетельствовало о появлении нового неведомого врага? Меня настойчиво просили поделиться своим мнением по этому поводу.
Я была категорична: речь не шла ни о Чингисхане, ни о Гесэре, воскресших, дабы принять участие в наших мирских делах; но высказано это было тактично, как принято на Востоке, где то и дело приходится сталкиваться с чудесами.
Прошло некоторое время, и расплывчатые слухи оформились и приняли больший размах. Новоявленного вождя изображали грозным исполином, перед которым все живое трепетало. Его солдаты якобы были великанами, способными переходить вброд самые глубокие реки, воды которых едва доходили им до колена. Их нельзя было убить, от них отскакивали пули, и они обходились без сна и еды. Нам рассказывали обычную сказку.
Позже, сравнивая даты, я пришла к выводу, что эти небылицы могли относиться к барону фон Унгерну{14}, прибалтийскому немцу, сражавшемуся в Сибири с большевиками, и, по словам монголов, чинившему там страшные зверства. Он был схвачен красными и расстрелян.
Примерно в 1920 году отряды белогвардейцев, разбитые красными, захватили китайский Туркестан, затем север провинции Ганьсу и заставили местные власти им подчиниться. Сильно напуганные неожиданным вторжением нескольких сотен воинов внушительного вида, а также опасаясь беспорядков, китайские чиновники выбрали в качестве временного жилья для этого полчища подземные храмы Дуньхуана{15}, что оказалось крайне неудачной идеей.
Храмы Дуньхуана, подобно храмам Ваньфусы{16} и другим местным достопримечательностям, являются важными архитектурными памятниками древних царств, некогда процветавших в этой ныне обескровленной стране, и украшающие их фрески представляют значительную художественную ценность. Солдаты-варвары, которых неосмотрительно допустили к этим сокровищам, принялись разрушать их ради бессмысленной забавы.