— Это дельная мысль. Бывали интрижки, хоть и незначительные, но Хелен раздула бы из этого пожар по максимуму. — Лорд Питер присвистнул. — И все же, когда дело попахивает виселицей…
— Неужели, Уимзи, ты полагаешь, что твой брат допускает возможность виселицы?
— Думаю, Мерблс ему достаточно недвусмысленно это объяснил.
— Так-то оно так. Но неужели он и впрямь считает — пускай исключительно в воображении, — что английского пэра можно повесить на основании косвенных улик?
Лорд Питер задумался над этим вопросом.
— Воображение не самая сильная сторона Джеральда, — признал он наконец. — По-моему, пэров всегда именно вешали… Им же не отрубали голову на площади Тауэр-хилл или что-то в этом роде?
— Я это выясню, — пообещал Паркер. — Но графа Феррерса совершенно точно повесили в 1760 году.
— Неужели? Что ж, как сказал старый язычник о Евангелии, «это было давно, и будем надеяться — неправда».
— Правда, — подтвердил Паркер. — А потом его вскрыли и анатомировали. Но эту часть процедуры больше не соблюдают.
— Мы обязательно расскажем об этом Джеральду, — заявил лорд Питер, — и убедим его отнестись к делу серьезно. В каких сапогах он ходил в среду вечером?
— Вон в тех, — показал Паркер, — но эти идиоты их почистили.
— Вижу. Ага! Добротные тяжелые высокие сапоги со шнуровкой. Способствуют приливу крови к голове.
— Еще на нем были бриджи. Вот эти.
— Весьма тщательный выбор наряда для простой прогулки по саду. Однако, как ты наверняка собираешься заметить, ночь была сырой. Надо спросить у Хелен, не мучился ли Джеральд бессонницей.
— Я спрашивал. Она ответила, что обычно — нет, но иногда у него болели зубы, и он не мог уснуть.
— Но зубная боль не гонит человека на улицу в холодную ночь. Ладно, пойдем вниз.
Они миновали бильярдную, где в этот момент полковник очень красиво закатил шар, и вошли в пристроенную к ней небольшую оранжерею.
Лорд Питер мрачно обвел взглядом хризантемы и ящики с цветочными луковицами.
— Чертовы цветы выглядят отменно здоровыми. Получается, ты каждый день позволял садовнику копошиться здесь, чтобы их поливать?
— Позволял, — подтвердил Паркер извиняющимся тоном. — Но дал строгие инструкции ходить только по циновкам.
— Хорошо. Убирай их, и приступим к работе.
Держа перед глазами лупу, Уимзи внимательно осмотрел пол.
— Полагаю, все ходили этим путем?
— Да, — ответил Паркер. — Я опознал большинство следов. Люди входили и выходили. Вот это герцог. Шел с улицы. Перешагнул тело. (Паркер открыл внешнюю дверь и поднял циновки, чтобы показать окрашенную кровью утоптанную гравийную тропинку). Возле тела он опустился на колени. Вот отпечатки коленей, вот — ступней. Затем направился через оранжерею в дом, оставляя внутри следы черной грязи и гальки.
Лорд Питер осторожно присел на корточки над отпечатками и внимательно рассмотрел.
— Повезло, что здесь такой податливый гравий.
— Да. Это единственный подобный участок. Садовник объяснил: здесь так растоптано и грязно потому, что он регулярно ходит к бадье наполнять лейки. Бадью постоянно пополняют из колодца, а потом воду переносят в лейках. В этом году здесь особенно топко, поэтому несколько недель назад положили новый гравий.
— Жаль, не распространили свое благое намерение на всю дорожку, — проворчал лорд Питер, неустойчиво балансируя на куске мешковины. — Пока все подтверждает слова старины Джеральда. Что за слон наступал сбоку от ящика? Кто таков?
— А, это констебль. Навскидку больше центнера весом. Он нам неинтересен. Вот резиновая подошва Крейкса, с характерным рисунком. Он тут везде наследил. Вот смазанные отпечатки домашних тапочек Арбатнота, а калоши — мистера Петтигрю-Робинсона. О них мы можем забыть. Но вот через порог ступила женская нога в крепкой обуви. Полагаю, леди Мэри. Вот опять у края колодца. Подошла поглядеть на тело.
— Да, — кивнул лорд Питер, — и вернулась, подцепив на сапожок несколько красных камешков. Все правильно.
На внешней стене оранжереи висели полки для мелких растений, а под ними — огороженный рядом горшков с крупными хризантемами — располагался унылый клочок влажной земли, где беспорядочно торчали вытянутые жилистые кактусы и стелились папоротники.
— Что тебя заинтересовало? — спросил Паркер, видя, как его друг вглядывается в зеленый уголок.
Лорд Питер извлек свой длинный нос из промежутка между двумя горшками и спросил:
— Кто и что сюда ставил?