Что с тобой, Сашка Гаврилин? Все позади, все нормально.
Гаврилин двинулся по коридору к двери своей палаты. Что-то ведь меня насторожило. Что? Или просто сказывается усталость и рана?
Или?
Дверь палаты распахнулась и в коридор вышел смеющийся Клоун с Леночкой на руках:
– Мы тут сходим на экскурсию, вернемся через часик.
– Счастливо! – сказал Гаврилин.
– Да и вы тут не скучайте, – Клоун подмигнул Гаврилину и легко понес свою хихикающую ношу по коридору.
Легко сказать, подумал Гаврилин. Напрасно он так сегодня хорохорился. Бок начало жечь немилосердно.
Гаврилин постоял перед дверью, пока Клоун не скрылся за поворотом.
Пянжский погранотряд… Может быть это его насторожило. Там же служил и Палач. Кстати, по возрасту они, похоже, свободно могли служить в одно и то же время.
Много их там служило. Было бы чего волноваться.
Даже если они и были знакомы, Клоун и Палач. Не в этом дело. Не это вовсе так завело Гаврилина. Что?
Частная клиника «Гиппократ» была местом специфическим. Могло показаться, что любые законы на ее территории перестают действовать. Раны, о которых в любом другом медицинском заведении должны были бы доложить в соответствующие органы, здесь назывались каким-нибудь инфекционным заболеванием и благополучно излечивались в достаточно комфортабельных палатах.
Стоило это недешево, но в клиентах недостатка не было. Кстати, заключение о кончине кого-либо из больных от тех же самых инфекционных заболеваний здесь делали тоже без проблем. Тут же, при «Гиппократе» действовало похоронное бюро и отделение пластической хирургии.
Но главным достоинством клиники, основной составляющей немаленького гонорара врачей были вовсе не удобства и комфорт. Клиника была нейтральной территорией. Как бы ни хотели конкуренты достать недостреленного коллегу, порог «Гиппократа» был зачарованной линией.
Нельзя. Все великолепно понимали, что должно быть нечто незыблемое в это суматошное время, где можно было бы безопасно отдохнуть.
Лично Хозяин гарантировал демилитаризованный статус клиники, и никто никогда не решился бы этот статус нарушить.
Однажды, в самом начале деятельности клиники, выздоровевший после трех пулевых ранений на крыльце клиники нарвался на четвертое ранение, на этот раз в голову. Через день похоронное бюро «Гиппократа» оказало услуги сразу трем клиентам – убиенному, убийце и заказчику.
И все признали, что Хозяин прав. Как, впрочем, и всегда.
Когда через полгода после показательных похорон, очередной выздоровевший благополучно покинул клинику, добрался до хаты, сел за праздничный стол и после первого тоста вместе с десятком гостей взлетел в небеса от трех килограммов динамита, все сочли, что наконец найден достаточный минимум. В комплекс услуг клиники входит еще и безопасная дорога домой.
Официальные структуры в деятельность «Гиппократа» не совались, то ли признавая его экстерриториальность, то ли предполагая пользоваться его услугами.
Все было чинно и благопристойно. В функции охранников клиники входила не столько внешняя безопасность, сколько внутренний порядок. Иногда приходилось придерживать перебравших больных, которые потом утром приносили свои извинения. Самым страшным наказанием в клинике было отлучение.
Охрана контролировала собственно корпус клиники и периметр парка, в центре которого стоял «Гиппократ». Режим посещения больных был совершенно свободным, поэтому ни одного из пары охранников на автоматических воротах, подъехавший в два часа ночи «опель» не удивил.
Один из охранников не торопясь набросил плащ, вышел из домика и подошел к машине.
Стекло на задней дверце опустилось, в машине зажегся свет. Охранник наклонился к дверце. Его напарнику, наблюдавшему за всем этим по монитору, показалось, что охранник дернулся. Напарник насторожился, и его рука легла на кнопку тревоги.
Потом охранник у машины выпрямился и махнул рукой. Ворота на территорию парка открылись, и «опель» неторопливо двинулся по освещенной мокрой аллее к клинике.
– Что там? – спросил тот, что сидел за пультом у вошедшего охранника.
Тот отмахнулся, поднял трубку внутреннего телефона и быстро набрал номер:
– Там к вам поехал Краб. С ним один, за рулем.
Сидевший за пультом присвистнул:
– Что это он? Тут же его людей вроде нет?
– Хрен его знает. Будет выезжать – сам подойдешь и спросишь.
– Сейчас, разогнался.
«Опель» остановился возле крыльца, из него вышел Краб, аккуратно прикрыл за собой дверцу.
Входная дверь клиники открылась, и на крыльцо вышел охранник:
– Добрый вечер.
– Вечер добрый, – ответил Краб.
Охранник потоптался на крыльце. Краб спокойно смотрел на него от машины.
– Что стоишь? – поинтересовался Краб.
– Вас вышел встретить.
– А на хрена?
Охранник замялся.
– А если я просто приехал воздухом в парке подышать. А вовсе не в вашу живодерню?
Охранник шумно сглотнул. Краб мог себе позволить разговаривать таким тоном практически с любым. Кто был тоном не доволен, обычно свое недовольство держал при себе.
– Порядок должен быть, пацан, порядок, – Краб медленно поднялся по ступенькам, – вам зачем камер столько нацепляли?
Охранник автоматически оглянулся на видеокамеру возле входа. В этот момент Краб одним броском оказался возле охранника и не сильно двинул его коленом в пах.
– Мать… – протянул охранник сдавленным голосом.
Краб не торопясь взял его за волосы и, придерживая голову рукой, ленивым движением припечатал колено к лицу охранника.
– Ты здесь поставлен, чтобы охранять, – назидательно сказал Краб опустившемуся на колени охраннику, – охранять, а не лакействовать. Усек?
Краб оставил охранника на крыльце и вошел в вестибюль. Второй охранник стоял напротив входа, пытаясь понять, что в этой ситуации ему нужно делать.
– А ты что уставился? – спросил Краб.
– Ничего…
– У тебя ствол есть?
Охранник молча откинул полу пиджака.
– На предохранителе?
– Да.
– А патрон в стволе?
– Нет…
– Козел, – кулак Краба вскользь зацепил челюсть охранника, и тот отлетел к стене.
– Ладно, тебе насрать на тех, кто у вас здесь лечится. А сам жить хочешь? – спросил Краб, наступив ногой на грудь охранника.
– Хочу.
– Что же ты, сука, даже когда твоего приятеля на крыльце били, даже ствол не достал?
– Нам от ворот позвонили, сказали, что вы едете, – от входа сказал слабым голосом первый охранник.
– Ну и что? Я что – не могу вас пришить?
Охранник от двери хлюпнул носом.
– Сходи, умойся, – не оборачиваясь, сказал Краб, – да дверь закрой, урод.
Краб, наконец, убрал ногу с груди лежащего, и тот встал.
– Что скажешь? – спросил Краб.
– Ничего.
Кулак Краба впечатался в солнечное сплетение охранника. Он согнулся.
– Что теперь скажешь?
Охранник что-то невнятно прохрипел.
– Не слышу.
– Ничего.
– Мудак, так ничему и не научишься до самой смерти, – Краб несильно толкнул охранника, и тот упал.
Охранник перевалился на бок, рука его скользнула к пистолету.
– Молодец, – одобрительно сказал Краб, – только у тебя ж пушка на предохранителе и не взведена.
На этот раз удар пришелся в область печени. Охранник заскулил. Еще удар – и пистолет отлетел в сторону.
– Не надо, – раздался голос сзади.
Краб оглянулся. Первый охранник уже успел умыться и теперь стоял в нескольких метрах за спиной Краба. В опущенной руке его был пистолет.