Мы гарантируем всем сдавшимся и сложившим оружие — жизнь!
На размышление вам даётся пять минут. Время пошло.
Он повернулся спиной к воротам, и отошёл к своему полевому штабу: пятерым молчаливым, и сердито зыркавшим на чёрную громаду, возвышающуюся в ста шагах, офицерам — командирам батальонов, полковому горнисту, и посыльному-вестовому.
Он уже не сомневался, что пять минут пройдут в бессмысленном ожидании. Потому что каким бы неумелым и слабым «приёмщиком» чужих мыслей и эмоций он ни был, ощутить волну всепоглощающей чёрной ненависти и злобы, исходящую из недр твердыни, было нетрудно. Она даже почти не убывала с расстоянием, и когда он опять повернулся лицом к редуту, уже вновь забравшись в седло, ненависть, страх и лютая злоба ощущалась всеми клеточками тела. Майор Гельмут Паульссон, усатый ветеран со шрамом во всю правую щёку, командир второго батальона, буркнул:
— Простите, милорд, но похоже, ваша блестящая речь пропала втуне. Я буквально затылком ощущаю, что те, кто там сидит, ненавидят нас… э-э… чертовски сильно! И не сдадутся никогда! И если о чём и сожалеют, так это — не о жизнях этих бедолаг-ящеров, а о том, что не удастся забрать с собой в ад души наших бойцов!
— Согласен с вами, милорд Паульссон. Я и сам ощущаю эту злобу и ненависть — но не затылком, а мозгом. Думаю, речи о том, чтоб постараться перевербовать, или, тем более — вразумить наших бывших собратьев, то есть — людей, уже не идёт. Зомбировал и переделал их чёрный Властелин капитально. Так что исправить их психику мы не сможем.
— Почему же, милорд? Очень даже сможем! — это в беседу вступил молодой, на год моложе самого Дилени, капитан Марио Улисси, сын королевского интенданта, что, как ни странно, не мешало ему быть образцовым и добросовестным служакой, — любую тварь с любой «психикой» можно отлично исправить хорошей стрелой между глаз!
Остальные офицеры сдержано похмыкали, что, очевидно, должно было изобразить смех. Лорд Дилени сказал:
— Да, убить их всех сейчас не трудно. Трудно понять, что сделал с ними враг такого, что они превратились из людей — в монстров. Уродов, остро ненавидящих своих же бывших соплеменников. И готовых слепо отдать за Хозяина жизнь.
Мне представляется важным прояснить этот вопрос. Поэтому, господа офицеры.
Приказываю: после того, как отстрел выбегающих будет закончен, тщательно осмотреть трупы всех, кто пытался выбраться из горящих редутов. Потому что как мне кажется, на этот раз эти самые люди-менталисты не будут отсиживаться внутри до последнего, чтоб потом покончить с собой. А попробуют выбраться из твердынь, смешавшись с толпой своих подопечных, а потом постараются незаметно для наших людей скрыться за редутами, двигаясь возле самых стен, пригибаясь, или вообще — ползком. И побегут к каменным крепостям. Чтоб доложить о произошедшем. Тем, кто засел там.
Хорошо бы добыть хотя бы одну такую личность, пусть и раненной, но — живой! Предупредите стрелков. Если заметят фигуру, пытающуюся скрыться, и похожую на человеческую — пусть только ранят! Желательно — в ноги! Задача понятна?
— Да, милорд.
— Так точно, милорд.
— Да, милорд полковник.
— Цепь из полковых разведчиков растянулась вдоль линии редутов, с севера?
— Да, милорд.
— Отлично. Отправляйтесь по местам. Передайте своим ротным и взводным моё слово: добывшему живого менталиста лично я гарантирую следующее внеочередное звание, и кошелёк с сотней золотых. Плюс благодарность командования — его командиру.
Откозыряв, трое майоров отбыли. Дилени знал и понимал, что сейчас все они напряжённо размышляют над тем, что приказал им молодой свежеиспечённый полковник. Но открыто саботировать его, как они наверняка считают, идиотский приказ, уж точно не посмеют! Нрав у лорда Дилени крутой, и покровительствует ему сам лорд Говард. И, по слухам, даже его Величество.
Так что — глупый там, не глупый, приказ, а передать по частям придётся.
Но лорд Дилени, прекрасно представляющий, что происходит сейчас в головах его пусть и более пожилых и умудрённых, но не столь разносторонне изучивших проблему, непосредственных подчинённых, тем не менее об этом не волновался.
На самом деле он думал, что куда более серьёзная и даже в какой-то степени страшная проблема перед ними встанет, если его ультиматум как раз — примут.
Потому что где прикажете разместить, и чем кормить эти самые оставшиеся в тридцати редутах четыре-пять тысяч ящеров и бабуинов?!
«Да, если говорить совсем уж честно — я ждал их прихода.