— Всё вы уже знаете, миледи. Я парень простой, и без увёрток. Хотя и служил какое-то время при дворе, никакой я не сынок или бастард наших вельмож. Я простой солдат, неплохо сражавшийся с крысами и обезьянами. Просто из-за раны на ноге меня списали было, но потом, когда она поджила — определили в королевскую охранную роту.
И я понимаю, что никуда мне от вас не деться. Как говорится — коготок увяз — всей птичке пропасть! Так что не обессудьте: пока не погоните с…ным веником, никуда я от вас не уйду! И постараюсь впредь вносить больший вклад в дело… Вашего спасения!
Она рассмеялась: весело и от души.
А молодец! Чётко он сформулировал свои такие разные и странные мысли. О ней. И о его к ней отношении. И о своём долге, как он его понимает.
— Спасибо, лорд Айвен. Вы — самый галантный, и самый наивный кавалер из всех, кого я знаю! Ну а сейчас давайте-ка подкрепим наши подрастраченные силы, да заночуем прямо здесь. Потому что в такую метель по дорогам ездят только идиоты.
Ну, или королевские вестники.
Лорд Дилени окинул внимательным взором оставленный лагерь.
Нет, всё необходимое они забрали и упаковали. Та палатка, что приходится оставлять на месте, всё равно ремонту не подлежит. Её ткань уже слишком ветхая: ежедневные циклы оттаивания-замерзания, когда в ней то разводили костёр, то снова складывали и грузили на телегу, превратили толстую материю в крошащуюся и расползающуюся под пальцами тряпку. Да и ладно. Люди из того взвода, что ночевал в ней, уже перераспределены по ещё целым — ну, относительно целым! — палаткам. Две телеги, на которых везли дрова для походных кухонь, стоят рядышком посреди пустого пространства, напоминая своими изогнутыми поперечинами рёбра каких-то огромных дохлых животных. На флагштоке остался лишь жалкий лоскут — стяг их подразделения и кусок вымпела короля унесло шквалистым ветром. Тоскливое зрелище, ничего не скажешь…
Ладно, можно выдвигаться.
Лорд Дилени поднял руку. Голос повысил так, чтоб слышали все:
— Внимание, полк! Выступаем!
Неторопливым шагом кони направились обратно, по дороге, по которой и прибыли сюда. Собственно, дорога сюда вела с севера практически одна, и этот факт напрягал лорда Дилени вначале. Но поскольку с ним была леди Ева, чувствующая присутствие любого живого существа на расстоянии нескольких миль, опасения, вроде, были напрасны: враг не подстерегал их, коварно притаившись за гребнями гряд, идущих по обе стороны узкого ущелья.
К сожалению, те тощенькие и как бы стелющиеся по склонам кривоватые деревца сосны, берёзы и можжевельника, что произрастали на отвесных кручах, ну никак невозможно было использовать для строительства лодок, или хотя бы плотов. Значит, придётся везти все материалы издалека — чуть ли не из самой Тарсии… Это не радовало.
Лорд Дилени и леди Ева ехали с арьергардом. Поэтому им особенно хорошо было видно всю колонну растянувшихся впереди всадников. Иногда её головная часть скрывалась за поворотами дороги, но всё равно: лорд отлично видел, сколь незначительны их силы. И осознание того, что они всё равно ничего не смогли бы сделать с надёжно укрытым за неприступными стенами и широкой полосой водной глади противником, докучливой занозой кололо мозг всё сильней.
Но говорить об этом с леди Евой он не собирался: знал, что она и так видит насквозь его просто устроенное сознание. И понимает, что ему почти физически больно от осознания того, что не выполнил приказ. Хотя кто в такой ситуации его выполнил бы?!
Леди Ева решила приободрить его:
— Хватит заниматься самоедством. Сказала же уже: он торжествует. Поскольку видит, как мы, поджав хвост, словно побитые собачки, убираемся восвояси. Совсем как он сам — убирался от Стратфорда. Ему это приятно. Что побили и унизили не только его. А поскольку его самолюбие непомерно раздуто, и, как я тебе десять раз объясняла, он давно не сталкивался с людьми, он не будет сомневаться. И сейчас просто выжидает, когда мы уйдём на достаточно большое расстояние — чтоб уж точно быть уверенным, что не вернёмся.
А вид нашего гордо развевающегося флага его буквально бесит! Сработает, стало быть, твой дурацкий план.
Хорошо бы только — побыстрее. А то издали я не смогу долго удерживать мысленную блокировку этих раздолбаев. Извини — храбрецов!
План сработал.
Когда ближе к полудню три вёсельные лодки, в каждой из которых сидело по пятьдесят ящеров, по десять обезьян, и по одному менталисту, ткнулись носами в отлогий берег с корочкой льда, их, разумеется, никто не встречал.