Внутри оказались два портрета. На одной – миловидная девушка, почти девочка. На другой – младенец. Пухлощёкий, когда-то, вероятно, румяный – но сейчас, когда цвета, похоже, от времени, потускнели и выцвели до чёрно-белого, вместо румянца имелась только чуть более тёмная серая поверхность.
Зрение почему-то вдруг стало как бы затуманиваться, и пару раз птица, похоже моргнула, пытаясь восстановить его резкость и остроту. Но этого не произошло, и вот уже носителя зрения повело в сторону – словно у него закружилась голова. А вот зрение спрыгнуло (Скорее, даже, свалилось!) с груди трупа, и вдруг… Исчезло!
Лорд Дилени настороженно дёрнулся, и поспешил открыть глаза – подумал, что им может угрожать опасность, и леди Ева так зовёт их на помощь! Но вокруг было всё так же тихо и безмятежно: картина первозданной природы, которую, если честно, людские страсти нимало не волнуют, так разительно контрастировала с теми видами запустения, и промозглого ощущения могильника, что лорда пробрала дрожь: он передёрнул плечами, надеясь, что лорд Борис, всё ещё сидевший с закрытыми глазами, этого не заметит.
– Лорд Борис! Открывайте глаза. Сеанс окончен. – голос леди Евы казался нарочито спокойным. Значит, в её душе сейчас этим самым спокойствием точно не пахнет.
Лорд Борис проморгался:
– Ф-фу-у!.. Словно на кладбище побывал. Или в морге. Как нам повезло, что чёртову пушку некому наводить и заряжать. Зрелище – жуть!
– Точно. Именно она. А ещё мне пришлось самой усыпить беднягу ворона. Как тогда, весной – динозавров. Там же, на месте. Чтоб не мучился. И не разнёс.
– Чего – чтоб не разнёс? – лорд Дилени вновь хмурился. Уже предвидел ответ.
– Верно. Ты, да и лорд Борис, уже обо всём догадались и сами. Мой бывший угодил в собственную же ловушку. Похоже, после нашего весеннего отхода, он решил, что раз мы так коварно поубивали чуть не треть его любимых оставшихся с ним ящеров, то и он имеет право. Поступать с нами подло и гнусно. Ну вот он и отправился снова в пещеру Предтеч. И позаимствовал пушку. И очередную пробирку. Думаю, с какой-нибудь смертельной заразой, передающейся уже через прикосновение. Или даже воздух. Вероятно, он хотел тем или иным способом доставить её в наш лагерь, и там разбить. Но…
Да вы и сами видели: похоже, что-то у него пошло не так. И пробирку разбили там, в замке.
Поэтому и все твари перезаразились. И мертвы. Да и вороньё, прилетевшее поклевать свежих трупов – отправилось тоже к праотцам. Вы сами видели – ворону хватило на это буквально минуты в обществе трупа моего благоверного… Ну а сам он старался хотя бы умереть достойно – как подлинный владыка. Но не усидел на троне.
А в том, что это он – никаких сомнений у меня нет. И скулы, и форма головы, и медальон… Никогда он его не снимал. Правда, и не показывал. Похоже, у этого гада была когда-то семья.
– Не верится.
– Да уж. Мне и самой не верится. Поэтому так чертовски сильно и хотелось узнать, что же там такое хранилось. Странно. Женщина и ребёнок – самые обычные женщина и ребёнок. Но не просто же так он стал злобным и ублюдочным садистом?! Была, значит, этому причина! Может, как раз из-за смерти жены и дочери он и стал… Тем, кем стал.
– Вряд ли мы теперь узнаем. Да и не существенно это. Меня интересует лишь одно: это – точно он? А не какой-нибудь переодетый менталист-двойник?
– Он. Можете не сомневаться, милорд Главнокомандующий. Потому что если б это был двойник, уж я-то сразу почуяла… И начала бы тут же искать, куда! А так…
Леди потрясла головой, сжав кулаки. Затем невесело усмехнулась:
– Чувствую себя, словно трёхлетняя девочка. Которой показали, дали пощупать, понюхать, и даже лизнуть, конфету. А потом отобрали. И кто-то прямо при мне её съел! Ещё при этом и нагло облизываясь, и причмокивая!
– Хм-м… Согласен, миледи. Чувство какого-то разочарования имеется. – лорд Борис тоже покачал головой, – И это чувство… Достаточно сильно.
Лорд Дилени поспешил опустить спутников на грешную землю:
– Как нам сделать так, чтоб никто из наших людей больше не заразился? Ты для этого приказала взять с собой телеги с катапультами и бурдюками?
– Верно, мой лорд. Для этого. Эту заразу можно уничтожить только огнём. Нам повезло с ветром. Всё ещё дует от нас.