— Великолепно. — ни голос пожилой женщины, ни её взгляд не выразили удовлетворения от того, что стрела явно попала в цель, и презренная интриганка-выскочка отлично осознаёт своё подлинное место в иерархии династии Рюген. — Я немедленно передам её Величеству полученное от вас любезное согласие.
Дверь за сухопарой дамой в старинном кринолине закрылась, и леди Рашель подумала, что, собственно говоря, следы возраста видны у той лишь на лице. А фигурой она запросто даст фору самой стройной и изящной молодой фрейлине её Величества — хотя возможно, конечно, что тут вносит свой вклад и перетянутый корсет.
По коридору затопали уверенные неторопливые шаги — а молодец старушка. Осанки и хватки не потеряла. Наверняка подкралась на цыпочках, и ещё минут двадцать предварительно подслушивала у двери — не проболтается ли о чём новая фаворитка своей доверенной служанке. Ну и леди Маргарет Рашель не вчера родилась. Кое-чему научила мать, а кое-чему — и муж. Лорд Рашель.
Услышать, как она разговаривает с Лейлой не смог бы и шпион, стоящий в двух шагах. Потому что они больше использовали знаки-буквы: языком глухонемых Маргарет овладела в пять лет, поскольку часть горничных и поваров были из деревни, где эта болезнь почему-то скосила чуть ли не всё население. Но вот готовили они великолепно, да и работали не ленясь.
А то, что они мало говорят, устраивало лорда Яппета как нельзя лучше.
Болтунов у них в семье отродясь не водилось.
Покои королевы находились, собственно, по другую от королевских апартаментов сторону, и выходило на восточное крыло замка. Её Величество изволили любить зрелище восходящего светила.
Поэтому дошла леди Рашель за каких-то две минуты. Пришлось только спуститься на один уровень: королева в последние три года предпочитала жить поближе к земле — на втором этаже. Возможно, так ей было удобней наблюдать за внутренним двором, где обычно играли в небольшом, разбитом прямо под её окнами, чистеньком и уютном садике, дети. Королевские отпрыски.
Вот и сейчас, после того, как леди Маргарет впустили в высокие и просторные — не то, что у неё! — покои, королеву она застала в третьей комнате, у стрельчатого широкого и высокого окна, смотрящей куда-то вниз.
Маргарет приблизилась на положенные этикетом пять шагов. Присела в реверансе:
— Ваше Величество!
Королева не сразу оглянулась. А оглянувшись, вдруг вместо приветствия приказала:
— Подойдите ко мне, леди. Плевать на этикет — становитесь прямо сюда. — леди Наина указала на место в футе от себя. Леди Рашель осторожно подошла, радуясь, что кринолины давно отменили, и только упрямая ретроградка леди Ханна упорно не желает отказываться от этой моды — возможно, пытаясь таким образом оставаться в тенетах ностальгии по прежним временам. Или просто выказывая таким образом протест тенденциям — надо признать, быстроменяющимся! — очередного витка столичной моды. А вот нынешние, почти свободные, и удобные платья или юбки позволяют стоять буквально — вот именно почти вплотную друг к другу. Иначе им у окна вдвоём бы и не поместиться.
— Взгляните. — жест тонкой мраморно-белой руки, нисколько, впрочем, худобой её изящную линию не портившей, указал на трёх девочек и старшую горничную, возившихся сейчас внизу, у скамейки, на которой были разложены куклы и кукольный домик, с распахнутым нутром, обнажавшим сейчас банкетный, он же — парадный зал. В котором всё, как поняла Маргарет, было приготовлено к обеду: расставлены чашки и тарелки. И дочери короля, их высочества — девочки девяти, семи и шести лет — как раз раскладывали вилки и ножи, что-то оживлённо приговаривая.
С минуту никто из женщин ничего не говорил.
Убедившись, что леди Рашель вполне прониклась духом мирной игры, царившим внизу, в десятке ярдов, королева отошла от окна, и проследовала к трону. На который, осторожно взойдя по трём ступенькам, и очередным явно отработанным изящным жестом чуть придержав подол платья. Уселась. Нарочито медленно и спокойно. Леди Рашель не осталось ничего другого, как снова встать перед этим троном в положенных пяти шагах, и снова склониться в реверансе. Молча.
Королева, долго и — странное дело! — с явным одобрением рассматривавшая стройный стан, красивое лицо и пышные волосы соперницы, тоже не спешила начать диалог. Затем соизволила чуть улыбнуться:
— Вам нравятся дети?
— Да, миледи. У вас очень милые дочери. И смышлёные и крепкие сыновья.
— Да, смею надеяться. Правда, я считаю, что его Величество напрасно взял в сегодняшний поход нашего старшего — Дэниэля. Впрочем, он — король, ему и решать. А младший сейчас на занятиях. Кажется, сегодня он изучает бой на рапирах. — и, внезапно, без всякого перехода, — Так вот, миледи. Я позвала вас именно сейчас потому, что наш король, да хранит его Господь, уехал. Следовательно, нам никто не помешает.