Клавдия Сидоровна сложила руки пирожком и горестно поведала:
– Жора, я вижу, у вас неравнодушное, горячее сердце… Но, понимаете, Аня… Она сейчас просто не может… ее подружка попросила… В общем, она уезжает пока и не может принять участия в расследовании. Со временем, конечно, нам удастся ее переубедить… в смысле, она вернется, и тогда вы с ней сможете вместе… на твоей машине… А пока, ты знаешь, нам тоже очень нужна твоя помощь! – как-то незаметно перешла она на «ты».
– Ну… Вы же знаете, Клавдия Сидоровна, я всегда готов вам услужить…
Боже! Как он умеет говорить! И какого рожна этой Анютке нужно?! Высокий, объемный, руки – как экскаваторные ковши! Да за таким, как за каменной стеной! А какие у него милые веснушки… по всему телу! Нет, это был образцовый мужчина, не то что Акакий – щуплый и мелкий, как тушканчик. Клавдия мило покраснела и предложила страстным шепотом:
– Ты завтра заезжай за мной утречком, у меня жутко важные дела. Боюсь, что без тебя мне с ними не справиться.
У Жоры подскочили белесые кустики бровей, он внимательно посмотрел на женщину и поднялся.
– Тогда я поеду, надо машину подготовить.
После его ухода Клавдия с блаженной улыбкой вплыла в комнату и прицепилась к мужу.
– Кака, значит, выходит, что убитая девушка – не Белкина. Интересно, а кто она? И почему мы спутали девчонок? Да, ты говоришь, что сама Екатерина о чем-то говорила по телефону с неизвестным, и этот разговор показался тебе странным. И что же нам нужно выудить?
Акакий очень не хотел, чтобы жена рылась в этом деле, но отвязаться от нее было невозможно.
– В идеале, нам нужно узнать, с кем говорила Белкина, про какое убийство шла речь и вообще, кому грозит опасность? Само собой разумеется, что нам она ничего не объяснит, вот и придется собирать по крупинкам информацию, узнавать круг ее знакомых… очень рутинная и неинтересная работа.
– Конечно, поэтому тебе лучше остаться дома, а уж мы…
– Кто это «мы»? – насторожился Акакий.
– Мы с Жориком. Так вот мы и посмотрим, с кем это наша красавица хороводится.
Акакий захлебнулся негодованием, но решил действовать по-другому – пусть любимая женушка завтра дрыхнет до обеда, а он с утра смотается по своим делам, зачем ее будить? А потом можно будет на нее же обидеться, что, мол, храпит, как сельский мелиоратор, и все оперативные заботы ей по боку! Сейчас же ссориться не хотелось, потому что неизвестно, чем может такая ссора закончиться, а в кармашке у Акакия тихо ждала своего часа маленькая Любочкина визитка, написанная ее рукой. Настроение главы семейства настолько улучшилось, что он начал насвистывать веселенькую мелодию и тут же схлопотал по губам.
– Не свисти, денег не будет, – чуть не свернула ему челюсть Клавдия Сидоровна.
Акакий Игоревич не стал обижаться, а схватил мусорное ведро и выбежал на улицу. На обратном пути он заскочил в аптеку, попросил позвонить, где и договорился с Любашей о завтрашней встрече.
Клавдия Сидоровна никак не могла погасить в себе радость от встречи с Жорой, ей необходимо было, как говорится, выплеснуться, а выход был только один.
Анюта сидела перед зеркалом и украшала свою и без того приятную внешность. Девушка с удовольствием напевала бы легкую песенку, такое замечательное было у нее настроение, но тогда неудобно было бы красить губы. Вот интересно, работала Анна в мужском коллективе, была неглупа, внешности притягательной, а никого себе в мужья так и не нашла, кроме него, любимого. Уж сколько матушка знакомила дочь с молодыми обеспеченными людьми, а сердце по-прежнему принадлежало прежнему мужу – Володе. И, похоже, с ним творилось то же самое. Свекровка, мудрая женщина, молодых не торопила, но всячески способствовала их сближению. Вот и сейчас опять забрала Яночку на дачу, а теплые вещи взять «забыла», за ними должен зайти Володя. Поэтому Аня и сидит уже полчаса возле зеркала. Наконец раздался звонок в дверь и, закрасневшись, Анна побежала открывать. На пороге стоял муж. Она никогда не считала его бывшим и всегда втайне надеялась, что у кого-то из них двоих хватит ума вернуться. Хотелось бы, чтобы у Володи. Под мышкой супруг держал букет нежных роз, а Ане торжественно протягивал бутылку вина. Коробка конфет и вовсе выглядывала откуда-то из внутреннего кармана.
– Впустишь? – еле слышно пролепетал он.
– Конечно… Я всегда тебе рада… – искренне ответила жена.
Потом они сидели за столом, и только второй бокал рубинового напитка развязал им языки.
– Ты знаешь, я так долго думал… Я не могу без тебя и Яночки… Я… Я даже согласен терпеть свою тещу. Если она хочет, пусть живет с нами, но только чтобы вы были рядом!
Аня счастливо засмеялась.
– Ну что ты. Теперь и я не смогу жить вместе с мамой. Мы просто будем приходить к ней в гости. Или пусть она приходит… Но не постоянно!
Володя усмехнулся, взял Аню за руку и еще раз повторил, страстно глядя в глаза любимой:
– Пусть будет что угодно, но только чтобы ты была со мной…
Неизвестно, каких бы еще нежностей наговорил соскучившийся супруг, но раздался телефонный звонок. Аня нехотя оторвалась от любимого и подошла к трубке.
– Алло, слушаю вас.
– Анюта, деточка, ты чем сейчас занимаешься? Я хотела тебе рассказать – приходил Жора…
– Мама! Мне сейчас некогда, я тебе сама перезвоню.
– А что у тебя произошло?! Ты нездорова? Может, врача? – забеспокоилась мать.
– Да ну что ты! Просто… Просто у меня на плите подгорает молоко… Я перезвоню, – соврала Аня и бросила трубку.
Она подошла к Володе и уселась теперь не за стол, напротив него, а прямо к мужу на диван, так он был ближе.
– Понимаешь, Анюта, – продолжал Володя, тепло обняв ее, – я ведь раньше как думал – ну, есть у меня семья, я ее, конечно, люблю, и все это незыблемо, так будет всегда! А когда потерял вас… Господи! И по какой дури! Бросить любимую женщину из-за того, что теща пылает ко мне повышенным вниманием! Какая глупость!
Телефон снова ожил. Аня улыбалась, старательно не замечая звонка, но постепенно ее улыбка становилась напряженнее и превращалась в жалобную гримасу.
– Алло! – не выдержала она.
– Анечка, ты уже выключила молоко? – снова раздался знакомый голос.
– Нет же, мама!
– Так ты что, сгущенку варишь? Ты поставь кастрюльку на медленный огонь, и молоко никуда не денется. Так я что тебе хотела сказать…
– Мама! Ну я же сказала – я перезвоню сама!
– У тебя там не молоко? Ты гостей принимаешь? – догадалась Клавдия Сидоровна.
– Да, мама. Ко мне пришли коллеги, мы с ними обсуждаем… мы обсуждаем одну рабочую деталь. Я сама перезвоню.
Аня подошла к столу и налила вина в оба бокала.
– Так что ты говорил? – спросила она, протягивая мужу вино.
Муж крякнул, взял бокал и залпом осушил его. Потом некоторое время помолчал и снова отважился на разговор.
Они говорили долго. Сначала Володя признавался в собственном малодушии и каялся. Потом Аня плакала и корила себя за глупость. Потом пошли пылкие признания в любви и не менее пылкие объятия. Очнулись супруги от звонка в дверь.
– Если это мама… – поднялась Анна с озверевшим лицом.
– Анюта, успокойся, главное, у нас все хорошо, – успел шепнуть ей муж.
В дверях стояла Клавдия Сидоровна собственной персоной.
– Анечка, ты уж прости, не утерпела. Как узнала, что у тебя твои сотрудники, бросила все и прибежала. Надо же узнать, что случилось с той девушкой в парке.
– Ма-а-а-ма! Ты заботишься о ком угодно, только не о своей дочери!
– Не мели ерунды. Я о тебе забочусь в самую первую очередь. Я уже решила – вы вместе с Жориком будете вести это дело, мужчина замечательный. Что ты меня держишь в прихожей?!
Клавдия Сидоровна, несмотря на протесты дочери, прорвалась в комнату и удивленно заморгала:
– А где же сотрудники?
В комнате никого не было. Аня тоже с недоумением оглядела пустую гостиную и только пожала плечами.
– А что же ты мне так долго не открывала? – накинулась на нее мать. – Чем ты тут занималась?