— Итак, кто-то в водолазной маске пытался пробраться (или уже прошел!) в верховья подземной речки. Он же старался проникнуть через сухие ходы и обронил авторучку с планом. На беду подлинный план зала «Осьминог» утерян, а копия сомнительна. Боря мог и напутать. Общепринятый смысл знака «Эн Бэ» очень прост — «Нота бене», т.е. «Заметь хорошо!» А теперь — спать! Завтра вас ждет сюрприз.
Полные смутных догадок следопыты нехотя расходятся по палаткам. Вскоре все затихает. Не спит лишь Митя. Потерянный Костей и незаметно им поднятый план не выходит у него из головы. Еще бы! Ведь в пещере клад! И он, Митя Балабанов, разыщет сокровища.
«Посмотрим, что они тогда будут говорить. Тоже мне “следопыты”! Еще задаются! Два раза подавал заявление — насилу приняли в кружок, с “испытательным сроком”: “двоечник, недисциплинированный, плохой товарищ”. Чего только не наговорили... А я им всем нос утру!»
В подземном лабиринте
Вот сюрприз, так сюрприз! Владимир Васильевич решил провести ребят через Соединительный ход. Придется ползать в подземных трубах три, а может, и четыре часа. Как это и страшно, и интересно! (Колесниченко пока молчит о главном — новых поисках знака «Эн Бэ»).
Старт необычного похода — Грибоедовский коридор длиной 175 метров. Снова комическое шествие со свечками, напоминающее карнавал (электрофонарики решили поберечь «про запас»). Вот и заманчивый ход, по которому редко кто ходит и где можно всерьез заблудиться. Начинается он под потолком коридора в виде глубокой ниши. Ее стены и свод обезображены надписями. Руководитель брезгливо морщится:
— Иллюстрация к поговорке «грамота не каждому впрок». Из всех, кто намалевал здесь свои фамилии, заслуживают внимания только две — Сухарева и Стаховского с датами 1913 и 1915 годов. По-видимому, они первые прошли этот ход, но, к сожалению, нигде не опубликовали своего открытия. В 1939 году «америку» пришлось открывать снова, и только в 1957 году группой киевских студентов был составлен первый, примерный, чертеж. Смотрите...
Все с большим интересом разглядывают копию.
— Теперь о порядке движения. Без моего разрешения никто не отходит в сторону! Видите сплетение ходов, похожее на клубок спутавшихся змей? Здесь не раз погибали люди. Мы туда не пойдем, наш путь отклоняется влево. Направляющим идет Костя, замыкающим — Боря. Продвигайтесь цепочкой и без разрывов... помогайте друг другу в трудных местах, светите не столько себе, сколько товарищу, идущему сзади... Да не капайте стеарином, как Лена.
Все смеются, глядя на ее синие шаровары «в крапинку». Тем временем Владимир Васильевич ловко подтягивается на руках и оказывается в нише. С его помощью поднимаются и остальные. Пятнадцать свечей, сбившись в кучу, освещают спокойное лицо руководителя и бледные, натянутые лица юных туристов. Разрядку вносит замыкающий — Боря:
— Братцы, что вы хвост-то поджали? «За трусость» у нас не дают медали. Марш вперед — Хозяйка ждет!
Шутка, сказанная вовремя, — чудесная вещь! Ребята улыбаются и уже с легким сердцем отправляются в путь. Ни узкие, неприятно скользкие и холодные щели, ни грязный, усеянный неровностями пол, ни коварные выступы низкого потолка не кажутся теперь такими опасными, как сначала. Препятствия преодолеваются четко и без всякой растерянности — первого врага спелеологов.
Этаж за этажом развертываются перед следопытами новые ходы, раскрываются диковинные зрелища: арки висячих, звенящих при постукивании «мостов», окаменевшие водопады и причудливые столбы сталагмитов. Наконец, Соединительный ход делает особенно крутой завиток и приводит к яме — несомненно слепой. Все разочарованы, но руководитель не теряет бодрости духа:
— Поздравляю вас с первой, самой легкой частью пути! Теперь дело будет серьезнее. Видите яму? Перед ней останавливаются многие, считая, что здесь конец. Проверим, так ли это?
Владимир Васильевич прыгает в яму и помогает другим. Затем продолжает:
— Мы на дне бывшего озерка, вроде того, из которого сейчас выбегает подземная речка в конце Грибоедовского коридора. Раньше она протекала и здесь, через сифон... А что это за штука? Смотрите!
Молчание сменяется хохотом. Да и как удержаться при виде степенного Владимира Васильевича, втискивающего себя в немыслимо узкую щель! Смех вспыхивает с новой силой, когда от руководителя остаются одни лишь ноги, болтающиеся самым нелепым образом. Но когда исчезают и они, все затихают. Только теперь, прислушиваясь, они замечают гнетущую тишину в этом царстве каменного безмолвия. Время словно приостанавливает свой бег, и минуты тянутся долго как никогда. Кое-кто начинает оглядываться...