Путешествовать стало еще труднее: ко всем неудобствам, на которые щедры сифоны, прибавились резиновые рюкзаки. Они, как нарочно, цепляются за каждый выступ и упруго тянут назад. Увлеченная борьбой с непослушным мешком, Лена нечаянно нажимает клапан и выпускает из скафандра воздух. Ледяной холод под земных вод тотчас же сковывает ее движения. На восстановление тепловой изоляции уходит немало времени.
Внезапно из-за подводной скалы вырывается ослепительный свет: это заждавшийся Костя спешит им навстречу. Его манжеты и ободки калош окутаны браслетами серебристых пузырьков воздуха, избыточного при данном давлении воды. Лена освобождается от «несносного мешка» и теперь продвигается ловко и быстро. Вынырнув по ту сторону каверзного сифона, она спешит на берег, снимает шлем и достает из-под манишки фотоаппарат. Ей удается уловить момент, когда друзья выползают на сушу, волоча за собой мешки. Девушка щелкает затвором и восхищается:
— Вот это снимок! Вы были похожи на вымерших земноводных далекой геологической эпохи, за которыми гонятся еще более страшные «чудища» — ваши мешки! Ну что бы вы тут делали без меня?
И правда, втроем все идет веселее. Сборы в далекий, неизвестно где кончающийся путь занимают десяток минут. Вместо того чтобы забросить мешки еще на какую-то промежуточную базу и вернуться в Краснопещерскую, друзья решают идти с тем, что есть, до конца.
— Зажигать фонари будем по очереди. Начинай, Лена, — командует Костя.
Лена направляет луч своего фонаря вверх по реке. Возникает длинный, понемногу суживающийся коридор, в своем окончании круто поворачивающий вправо. Чтобы легче было брести по речке с ее неровным и скользким дном, друзья берутся за руки и смело шагают вперед. Их маленькие фигурки становятся все меньше и меньше, четко рисуясь на освещенном фоне, — трое, идущие плечом к плечу.
А что на свете может быть лучше, чем друзья, идущие рядом!
В стране неизвестного
Их путь кажется бесконечным. Уже который раз ныряют они в предательские сифоны, карабкаются по уступам больших водопадов, обходят щели, доступные для воды, но не проходимые для человека. Еще чаще попадаются ложные тупики, в которых сужение хода перекрыто стенкой натеков. В таких случаях возникают длительные задержки: осторожно и в небольших дозах применяется взрывчатка, пускаются в ход саперная лопатка или молоток-топорик, ставятся опознавательные знаки «КБЛ» — по начальным буквам имен. Пройдено два километра, но по трудности они не сравнимы с обычными двадцатью.
Друзья устали. Однако после небольших передышек они устремляются снова вперед. «Там, где в туризме устают и сильные, продолжают путь ловкие и хорошо тренированные люди. Сноровка и тренировка — альфа и омега туризма». Эти слова Владимира Васильевича часто приходят на ум, убеждая, насколько он прав. Пригодился и богатый запас снаряжения, особенно капроновая лестница с дюралевыми перекладинками. Очень выручают скафандры.
— Представляете, сколько холодных душей приняли бы мы без них! — хохочет Боря, с размаху ступивший в воды идеально прозрачного, а потому совершенно невидимого озерка. — Нет, Хозяюшка Красных пещер, нас ничем не возьмешь!
Но природа испробовала далеко не все: главный туннель приводит к замысловатой ловушке — шарообразному залу, дно которого, в форме чаши, залито водой. Речка льется сюда из круглой дыры, как раз посреди купольного свода, необычным «трубчатым» водопадом. Обходных путей ни одного. Значит, надо подниматься без всякой опоры, да еще навстречу потоку, под которым вода в озерке кипит, как в котле!
Решение приходит не сразу.
— Братцы! — говорит Боря. — Я взял складное удилище, — думал рыбку половить в подземных озерах... Используем его как подъемный кран.
Тотчас к верхней перекладине лестницы прикрепляется якорек-«кошка» с тремя загнутыми крючьями, а перекладина — к раздвижному удилищу. Надев шлемы, все трое сооружают под водопадом помост из камней, прямо против верхнего «люка». Но протолкнуть лесенку с «кошкой» не удается: вода гнет гибкое удилище, а струи, заливающие шлем, мешают смотреть. Впервые приходит уныние. Неужели возвращаться по той же дороге?
Когда Лена и Костя окончательно опускают руки, Борю охватывает особая — спокойная и сосредоточенная — злость. Чем выше ее накал, тем зорче смотрят глаза, лучше соображает голова и точнее работают руки. Огромная внутренняя собранность побеждает инерцию природных сил — якорек зацепился! Коваленко тут же повисает на лестнице, придавливая ее всей своей тяжестью. Глаза сквозь шлем выразительно говорят: «Быстрее! Не зевать».