Под землей и от компаса пользы не много. Что толку знать, что выход на юге, если каменный коридор ведет на запад или восток.
Мы уже не шли, а ползли.
Лежу плашмя, втиснутый в каменную трубу. Позади хрипло дышит товарищ. Упираюсь носками ботинок в уступ и с силой проталкиваюсь вперед. Ой, как трудно дышать! А нет ничего страшнее тесноты и удушья. Помню, в детстве меня повалили и прижали лицо подушкой. Откуда только силы взялись: я расшвырял своих «врагов» и вырвался из-под них. Но в каменной трубе бессмысленна сила, только терпение и расчет.
Выдыхаю и чуть протискиваюсь вперед. Глубоко вдыхаю грудью, поджимаю живот и чуть подтягиваю ноги. Так и ползу на дыхании, выкручиваюсь, как червяк.
Товарищ нарочно отстал: если я заклинюсь, он вытащит меня за ноги.
Фонарь я держу в зубах, он здорово мешает дышать. Нет, дальше так нельзя. Буду сигналить ногой — пусть тащит назад.
Разжимаю зубы и выпускаю фонарь. Он упал и погас.
И я сразу увидел свет!
Свет слабый, зеленоватый, как через толщу воды. Но что из того: свет под землей это путеводная звезда в ночи!
Велика сила света. Все живое тянется к свету. Цветы поворачиваются за солнцем. Птицы летят на свет маяков. Бабочки мчатся на свет ночного костра. Рыбы сплываются на свет фонаря. Но сильнее других тянется к свету человек. Свет —это жизнь. Это выход из подземного мрака.
Опять вдыхаю, то грудью, то животом. Выплевываю песок. То вытягиваюсь, то сжимаюсь. И вот вывалился из каменного горла, как вываливается весной из водосточной трубы подтаявшая глыба льда.
Но выхода не видно. Стены зальца светятся сами по себе!
Свет струится со стен, с потолка. Он под ногами и над головой. Все усыпано изумрудными капельками росы. Нигде на земле мы не встречали такого света. Только однажды, в глубине лесного озера, у затененного деревьями берега, видел я что-то подобное. Блики солнца качались по дну и выхватывали из темноты изумрудные пятна подводного мха.
Мох! Трогаем ладонями стены — под руками махровый ковер. Стены затянуты мхом — особым, мерцающим изнутри, диковинным, светящимся пещерным мхом!
Мы подносим руки к глазам — и видим свои зеленые пальцы. Мы вытягиваем руки — черные растопыренные ладони беззвучно скользят по зеленому сиянию. В глазах товарища я вижу зеленые искры!
А скоро нашли и лазейку наверх: она оказалась рядом. Солнце наверху ослепило глаза. У ног яркий и пестрый — даже в глазах зарябило! — альпийский луг. Над нами лиловые скалы. Под нами внизу деревья — как зеленые фонтаны, бьющие из-под земли. Все в тысячу раз чудесней и сказочней, чем под землей. И все же видение чудесного грота, мерцание мохового ковра с изумрудной росой все возникает вновь, стоит лишь только закрыть глаза...
ХОРОШО!
Есть у пещер особенность: что бы ни случилось там с вами плохого, тяжелого, даже опасного — все со временем обратят они в приятное воспоминание.
— А помнишь, как я два часа волчком крутился на веревке над пропастью?
— А помнишь, как я заклинился в тесной дыре — ни вперед ни назад?
— А помнишь, как мы заблудились и двое суток не ели и не спали? Хорошо!
Один мой приятель тонул. Он был отважный парень. Из всех нас он один отважился нырнуть в черную дыру, залитую водой, в нее уходила подземная речка.
— Я могу не дышать две минуты! — сказал он. — Если через две минуты я не вернусь — тяните за линь.
Не спеша надел маску и ласты, обвязался крепким шнуром, зашел по плечи в воду, нащупал руками дыру под стеной и нырнул.
Я не знаю, что страшнее: нырять или вот так, в полном неведении, держаться за конец веревки... Через полторы минуты мы не выдержали и потянули. Веревка не поддалась: на конце ее забилось тяжелое тело, оно отчаянно сопротивлялось. Мы дружно навалились и выдернули ныряльщика из дыры, как окуня из ледяной лунки. Он плевался водой и бешено грозил кулаками.
Оказалось, что он нащупал в глубине подводного коридора нишу, где можно было высунуть голову из воды и дышать. Вот он там и дышал, переводя дух, когда мы неожиданно дернули, окунули его в воду и поволокли, стукая обо все косяки.
Кашляя и ругаясь, он все же рассказал:
«Я сразу включил фонарь, но ничего не увидел, кроме желтого кружка на каменной стене. Так и плыл за этим желтым кружком, отталкиваясь от стен руками. На дне бы ли камешки, как россыпь разноцветной фасоли. А воды будто и совсем не было, такая она была прозрачная. Но вдруг над головой загрохотали волны, прямо как морской прибой! Я дернулся вверх и... высунулся из воды. Над водой была ниша, и вода не доставала до потолка. Маленькие волны, поднятые мной, бились о стенки каменного мешка, но грохотали и гудели так, будто начинался обвал. Воздух был сырой, но чистый. Я облегченно вздохнул».