И вот тут мы стали его спасать.
«Так и думал, что либо заклинюсь и задохнусь, либо вы перервете меня пополам!»
И он опять начал на нас кричать и грозить кулаками.
Но это тогда, в пещере.
А сейчас, вспоминая, как он чуть не утонул, он мечтательно говорит:
— Хорошо!
И голос у него мягкий. И движения рук плавные. И пальцы не сжаты в кулаки. И в глазах у него тоска. Тоска по подземным тоннелям, залитым водой.
САМАЯ ИНТЕРЕСНАЯ
В разных мы побывали пещерах; какая же из них самая интересная?
Нет, не та, в которой шумит подземный дождь.
Пожалуй, и не та, в которой нашли мы подземный жемчуг.
И даже не та, в которой спрятаны подземные клады — хрустальные погреба.
Самая интересная — в которой ты еще не был. Особенно если никто еще в ней не был. Самая интересная пещера — пещера не открытая.
Бросишь в провал горящую бумагу — а дна не видно.
Бросишь камень — а стука не слышно.
Подставишь щеку — ветер холодит. Ветер черной глубины...
Приставишь к уху ладонь — шумит. Плещет глубинная вода...
Не пройденные проходы, не проползенные лазы, не из-меренные пропасти. Не осмотренные тупики, не услышанные водопады, не переплытые озера. Не увиденные сталактиты, не открытые пещерные рисунки, не найденные подземные сокровища.
Реки, которые еще не знают весла. Каменные цветы, которых не касались руки. Гулкие залы, в которых еще не ступала нога человека.
Наверное, эта, еще никем не открытая, пещера и есть самая глубокая, самая красивая, самая удивительная в мире.
Потому-то она и самая-самая интересная.
Вазы, чаши, бокалы...
Я перечисляю то, что вижу.
Колонны, драпировки, статуи. Пагоды, минареты, башни. Скребки для шкур, наконечники копий и стрел.
Где можно увидеть вместе все эти разные вещи?
Конечно, в музее, хорошем городском музее. И еще в одном месте — в пещере.
Пещера — это музей природы.
Прохлада и тишина. Блеск сталактитов и сталагмитов. Скульптуры из камня, глины и льда. Балдахины и занавесы из гипса. Каменные цветы, драгоценные камни. Мрамор, хрусталь, жемчуг. Наскальные рисунки первобытных людей, кости вымерших животных.
Да. это музей!
Музей природы, которому тысячи лет.
В музеях принято надевать неслышную мягкую обувь. В музеях говорят вполголоса. И ничего не хватают руками. Это в тех музеях, которые создали люди. А в пещерах — в музеях природы — пока еще все не так. Там еще слышится топот тяжелых сапог, грохот железного молотка, звон разбитых кристаллов.
Сумки, набитые осколками украшений. Раздавленные цветы. Разграбленные ниши — витрины. Копоть на стенах от свечей.
И под землю проник браконьер.
Но против него все честные исследователи пещер.
Против него заповеди открывателей. Вот они:
МЕСТО СТОЯНКИ ПОСЛЕ УХОДА ДОЛЖНО БЫТЬ ЧИЩЕ, ЧЕМ ДО ПРИХОДА;
В ОДНУ МИНУТУ МОЖНО УНИЧТОЖИТЬ ТО, ЧТО СОЗДАВАЛОСЬ ТЫСЯЧИ ЛЕТ;
СТО УМНЫХ ЛЮДЕЙ. ОТБИВШИХ ПО ОДНОМУ СТАЛАКТИТУ, НЕ ЛУЧШЕ ОДНОГО ДУРАКА, РАЗБИВШЕГО СТО;
МОЖЕТ, ВЫ В ПЕЩЕРЕ И ПЕРВЫЙ, НО НАВЕРНЯКА НЕ ПОСЛЕДНИЙ;
ЛЕТУЧИЕ МЫШИ НЕ МЕШАЮТ ТЕБЕ БОДРСТВОВАТЬ. А ТЫ НЕ МЕШАЙ ИМ СПАТЬ;
КОПТИТЬ ПОД ЗЕМЛЕЙ СТЕНЫ ХУЖЕ, ЧЕМ КОПТИТЬ НА ЗЕМЛЕ НЕБО;
ЧЕМ ЧАЩЕ БУДЕШЬ ПИСАТЬ СВОЕ ИМЯ НА СТЕНАХ, ТЕМ МЕНЬШЕ ЕГО ПРОСЛАВИШЬ.
Стоит ли лезть под землю?
На это вдруг не ответишь. И верно: сыро там, темно, холодно. Часто опасно и всегда очень тяжело. Нужно ли рисковать ради одних приключений?
Нет, подземные путешественники пускаются в путь не для того, чтобы вымокнуть, измазаться, заблудиться или упасть. Их влечет тайна. Они открыватели и землепроходцы. Они первые. Они подземные Пржевальские и Миклухо-Маклаи. Они смелы и бескорыстны. И, как всегда бывает, от смелых и бескорыстных дел выходит самая большая польза.
Нашли под землей много воды. Но ведь воду эту можно вывести наружу и оросить сухие поля!
Узнали, что вся толща земли пронизана ходами и норами. Значит, строить на этой земле нельзя — тут возможны обвалы.
Наткнулись на залежи соли, мрамора, гипса. Но это все очень нужно!
А горячие и целебные источники? А руда и хрустальные погреба? А кости вымерших зверей? А рисунки и скульптуры, сделанные руками наших далеких предков?