— А, до тебя еще слухи не дошли. Меня освободили от обязанностей. Вчера Том заезжал и лично сообщил мне об этом. Совет правления не устраивает, что я приношу школе дурную славу.
— Извини, Салли. Это я во всем виноват. Если бы я не потащил тебя в закусочную Гарлана…
Она отмахнулась от его извинений.
— Я бы нашла другой способ устроить им неприятности. Я все равно не вписываюсь в их стереотипы.
— Возможно, но нельзя же из-за этого бежать из города. Здесь есть другие школы, где тоже требуются учителя.
— Не надо мне никакой другой школы, мне и Академия не, была, нужна. Преподавание — не мое призвание. Мне пришлось этим заниматься на Санта-Лючии, потому что это было единственное, что я могла там предложить. Но я не настолько этим увлечена, чтобы продолжать это дело и здесь.
— Значит, работа учителя тебя не воодушевляет. Что же тогда?
Она выбрала шпажку с кусочками цыпленка и в задумчивости рассматривала ее.
— Я хочу помогать неудачливым людям, — наконец произнесла она. — Защищать право быть другими тех, кто не укладывается в общепринятые шаблоны или не может постоять за себя.
— Очень благородные помыслы, Салли.
— Не более, чем твои.
— Да, мы с тобой всегда существовали на одной волне.
Повисла напряженная осязаемая тишина, как будто неведомая сила проникла в комнату и парализовала все вокруг.
— Нет, ты ошибаешься, — сказала она, нарушая молчание. — Так было не всегда.
— Если ты имеешь в виду то лето, когда ты уехала в Париж… мы никогда не говорили об этом, и я часто…
— Нет смысла ворошить такое далекое прошлое.
Близкая, сердечная женщина, с которой он только что делился своими замыслами, в мгновение ока, превратилась в незнакомку. Все началось снова.
— Тогда, может быть, мы проясним кое-какие вопросы из недавнего прошлого, в частности события одной ночи? — холодно предложил он.
Ее глаза стали непроницаемыми, как лесная чаща.
— Лично мне непонятно только то, как ты мог бросить меня одну в том свинарнике, который почему-то назывался закусочной.
— Сам не знаю, — ответил он, — и все время проклинаю себя за это.
— Ближе к делу, Джейк. Где ты был? Куда пропал?
— Возле уборной я нашел восемнадцатилетнего мальчика, пьяного вдрызг, и отвез его домой. Я думал, что вернусь очень быстро. Дело в том, что в машине он отключился, и его мать подумала, что это я напоил его. Пока мы разобрались, и я помог отвести его наверх и уложить в постель, прошло пятнадцать минут вместо пяти. Если бы я знал, что с тобой…
— Откуда ты мог знать, — мягко перебила она его. — Ты правильно сделал, что помог этому мальчику. Конечно, я тебя прощаю.
— Только сам я не могу себя простить, и не знаю, смогу ли когда-нибудь. Я готов был убить этого мерзавца, когда увидел, что он с тобой делает. Если бы полиция не подоспела вовремя, так бы и случилось. — Он поставил тарелку обратно на столик. Отвратительное настроение, не покидавшее его последние дни, снова вернулось к нему и убило аппетит. — Все мои рассуждения о том, как я презираю насилие, ничего не значат, когда наступает решительный момент. Я становлюсь сущим дикарем, если речь идет о защите женщины, которую я…
Что? Которую я люблю? Он действительно чуть не произнес это? Совсем с ума сошел! Он много лет не влюблялся ни в одну из женщин.
В изумлении он поднял на Салли глаза, ожидая увидеть на ее лице насмешку, а вместо нее обнаружил такую незащищенность и уязвимость, что пришлось напрячься, чтобы не припасть к ней и не сжать ее в своих объятьях.
Она поняла, что выдала свои чувства, и залилась густой краской. Но что-либо исправлять было поздно. Время не в силах изменить некоторые вещи, и такое глубокое, инстинктивное знание друг друга, было одной из них.
Не было необходимости заканчивать предложение, она и так все поняла. В результате неопределенной, ситуация оставалась только для него, он искрение не понимал, почему она восприняла его полупризнание так болезненно.
— О чем я говорил? — начал он, спотыкаясь о слова.
А она, придя в себя быстрее, отрезала.
— Что в тот момент в тебе возобладал инстинкт сильного пола защищать тех, кто слабее.
— Да, что-то вроде того, — сказал он и решил, что пора менять тему. — Вчера я опять ездил в ту закусочную. Она сейчас закрыта за нарушения закона о продаже алкогольных напитков, но я нашел хозяина и показал ему фотографию Пенелопы. Пришлось немного потратиться, и, в конце концов, он сознался, что Пенелопа часто бывала в том месте в течение многих месяцев — до того, как ты приехала в город.
Салли уставилась в свою миску с рисом, как будто боялась, что она может прыгнуть на нее и укусить.