Мистер Дабл не нашелся, что ответить и засмеялся. После паузы: Я.Д. -- Вы знаете, Брик, с меня уже хватит. Теперь я буду ко всему прочему отправлять вaм мэйлы о моем возможном отсутствии. Хорошо? Б.Д. -- Не пытаешься ли ты мне угрожать? Я не возражаю - высылай мне электронные письма.
После этого, выходя из его офиса, я услышала от него, что через 10 минут у нас состоится обшее совещание двух отделов на 5-м этаже. Я не ответила, так как не в состоянии была никуда идти из-за острой боли в сердце. Свернув в переплетную, я спросила у Дэбби, идет ли она на собрание. Она, вглянув на мое лицо, воскликнула: "О, Господи, что с тобой случилось? Это он? Он вновь тебя преследует?" Зарыдав, я рассказала ей вкратце, что произошло. Она сказала: "Я не понимаю, почему он так тебя третирует, Ведь сегодня утром он сообщил мне, что Доннелла подписала твое заявление, чему он несказанно рад". Мисс Голди не хотела оставлять меня в таком состоянии, настойчиво советуя после собрания пойти к Вам и все рассказать. Я согласилась, но еще некоторое время не могла приити в себя. Все ушли на собрание. Энтони, студент-ассистент, испугался, завидев мое красное распухшее лицо: -- Яна, что с тобой? -- Брик сводит меня с ума, - поделилась я. -- Он только что звонил с 5-го этажа и велел Дэбби и тебе срочно идти на собрание. Я приняла сердечное лекарство и мы с Дэбби пошли наверх. После собрания я надеялась застать вас, но тщетно. Позднее в этот же день мой муж заглянул в отдел серийных изданий и нашел меня в довольно плачевном состоянии. Он повел меня вновь к вам в офис, но вы ушли на ланч. Тогда, он записался на прием к директору библиотеки, и посоветовал мне изложить подробно на бумаге обо всем, что произошло. В тот день я отработала лишний час, до 3:30, дабы избежать дальнейших конфликтов с мистером Даблом, и ушла с работы вместе с мисс Санбед.
Я записала эти диалоги столь подробно по той причине, что постороннему человеку будет очень нелегко понять нездоровую ситуацию, сложившуюся в нашем отделе. В моем понимании, Мистер Дабл -- тип руководителя, который вышел из школы, применяющей угрозы и унижения. Уверена, что нет таких ситуаций, когда начальник имеет право орать на своих подчиненных. И такое поведение особенно недопустимо, когда начальник - мужчина, а подчиненный - женщина. Мистер Дабл создал вокруг меня атмосферу, пропитанную ненавистью и психологическим давлением, которое, я сильно опасаюсь, может перейти в физическую агрессию (сжатие кулаков в неуправляемом гневе). Я не чувствую себя в безопасности физически наедине с мистером Даблом и не желаю быть в его окружении. Эта неустойчивость психологически угнетает, и на протяжении трех лет я ломаю голову, в чем причина такой ненависти. Ведь с моей стороны никогда не проявлялось неуважение к нему ни в словах, ни поступках. Я всегда выполняла все его задания вовремя и на профессиональном уровне. Единственной причиной его агрессивного поведения может быть тот факт, что я - русская, а мистер Дабл был офицером ВВС в период холодной войны, и до сих пор он не в состоянии преодолеть свои устаревшие представления о России и Русских".
Яна молча наблюдала за выражением лица Доннеллы, читающей письмо в тиши конференц-зала. -- Но это же все о рабочем расписании,-- вдруг, прервав чтение, произнесла она, слегка приподняв плечи. -- О расписании? - Я так не думаю... Да и мы не отливаем здесь чугун... Поморщившись, начальница поправила себя: -- Но это же такое унижение! Яне показалось, что в ней происходит внутренняя борьба. С одной стороны, проработав с Бриком под одной крышей более 10 лет, ей верилось с трудом в случившееся, хотя за несколько месяцев до этого к ней уже поступал тревожный сигнал. Как быть? Следуя сложившейся политике на этом кампусе, она явно решила сделать все возможное, чтобы избежать скандала. -- Мы с мужем приходили к вам сразу же после атаки Брика, но не застали вас... Затем Мартин отправился в кабинет администрации, но и там никого не было, за исключением Аллан - она записала его на прием к директору через несколько дней. -- И твой муж ко мне приходил? - она явно была шокирована. В глазах читался страх. -- Доннелла, я теперь глубоко сожалею, что не пошла к Тане тогда весной, после разговора с вами. Поскольку после смерти моего папы прошло всего три месяца, я была физически и морально надломлена, и на борьбу с Бриком у меня не было достаточно сил. -- Но то твое письмо весной было конфиденциальным, не так ли? Адресованным лишь мне? -- Да, несомненно. -- А как ты сейчас чувствуешь? Крепче ли морально? -- Я долгое время не могла понять, что же происходит между мной и Бриком, пока не наткнулась на вот эту статью одного профессора в университетском профсоюзном журнале о "Булях на рабочем месте". Он пишет о том, как начальник психологически истязал его жену. Едва начав читать, я воскликнула: это же все про нас! Вот, взгляните, примеры bullying: психологическое насилие + вмешательство в производительность + вред здоровью, вызванный стрессом = були на рабочем месте: всяческое унижение жертвы; поручение бессмысленных и утомительных заданий; назначение нереальных сроков выполнения работ, в авторитарном стиле; ничем не обоснованные угрозы потери рабочего места; распространение деструктивных сплетен о жертве. Более всего мне понравилась фраза: "Традиционное разрешение конфликта не срабатывает в такого рода ситуациях, поскольку здесь отсутствует какая-либо логика." Пока она все это проговаривала, Доннелла сидела, как-то скукожившись, не подымая на Яну глаз. -- Мне очень жаль, что пришлось вас побеспокоить вновь, но он перешел все границы на этот раз, и я готова бороться до конца. И я не собираюсь увольняться с работы, поскольку не хочу превращаться окончательно в жертву этого патологического типа. В чем моя вина? Я выполняла три года самую черную работу в отделе и работала на совесть! Проработав в 2000 году несколько месяцев по вызову, я сразу поняла, с каким человеком имею дело, считая дни до окончания контракта. Я согласилась на постоянную должность только из-за того, что Б.Д. собирался переходить в правительственный офис, но жестоко просчиталась... -- Яна, я, пожалуй, переведу тебя насовсем на 5-й этаж, а в серийные буду посылать почасовиков. Согласна ли ты? -- Конечно, я с ним не стану больше работать. И еще одна проблема - Летиция через несколько дней уходит в двухнедельный отпуск. Я физически не буду чувствовать себя в безопасности, находясь с ним наедине (студентов в нашем отделе становится все меньше и меньше). Могу ли я взять свои больные дни? -- Нет, он может тебе не разрешить,-- неуверенно проговорила Доннелла. -- Я действительно его боюсь. Даже моя мама только что посмотрела телепередачу, в котором показывали начальника, в припадке ярости убившего свою подчиненную... Мы все видели, каким он может быть в гневе! Кстати, много лет назад, когда я начинала работать в маленькой технической библиотеке, со мной произошел пренеприятный случай: одна дама, дорабатывающая последние месяцы до пенсии и находящаяся на учете в психо-невралгическом диспансере, дико взревновала, что меня взяли работать вместо нее. И вот однажды она с силой прихлопнула меня тяжеленной дубовой дверью, когда я уходила на обед, - хорошо, что на мне было зимнее пальто, смягчившее удар... -- Гм-м... Смогла бы ты делать то, что ты делаешь, сидя в комплектовании? -- В принципе, да, если студенты бы приносили мне мою работу снизу. -- Я подумаю, как все лучше сделать, но, прежде всего покажу все это Тане, -- она помахала письмом Яны. -- Что ты в свою очередь хотела бы от меня? Могу ли я показать Брику то, что ты написала? -- Да, конечно, если хотите, я сама могу ему показать... Я хочу, чтобы мое письмо поместили в его личное дело. Я знаю, что этого человека уже не исправить, поэтому прошу меня изолировать от него. Хотя все же обьясните ему, что так нельзя обращаться с подчиненными! И еще лучше отправьте его на какие-либо курсы для менеджеров, где ему напомнят азы взаимоотношений с людьми. -- Хорошо. Я найду тебя на следующей неделе. Да, кстати, вот твое старое заявление с просьбой разрешить тебе работать с 10-ти утра. -- Как, оно у вас было? А я не смогла найти у себя второй экземпляр. Брик же кричал, что я никогда не работала с 10-ти!!! Но почему же я не перешла еще раньше на нормальное расписание? -- Вспомни, сначала и тебя умерла свекровь, а затем ты уехала в Россию... -- Хорошо, спасибо за потраченное на меня время. Я только знаю одно, что никто в серийных не подтвердит случившиеся - настолько Брик всех подавил, и мне придется бороться абсолютно одной. Во взгляде Доннеллы проскользнуло глубокое удовлетворение. На 3-м этаже Яну встретили с распростертыми обьятиями Летиция и Дэбби. Никогда еще она не получала столько внимания от ближайших коллег, они приглашали с собой на ланч и в кафетерий. -- Яна,-- восторженно призналась Летиция, -- мы с мамой вчера впервые увидели по историческому каналу великолепный фильм из истории России, о ее царях - Петре, Екатерине. Это же такая страна, такая культура! Мы ничего о ней раньше не знали. Летиция оставила даже номер своего сотового,чтобы Яна в любой момент могла с ней связаться, если Брик атакует вновь. Дамы серийных были всерьез обеспокоены состоянием психики своего босса. Покопавшись в старых бумагах, они разыскали брошюры, разосланные университетской полицией, в которых работников библиотеки подробно инструктировали, как себя вести с агрессивными и психически неполноценными клиентами библиотеки (вероятно, начальники тоже подразумевались). Яне запомнилось, что вначале им настойчиво рекомендовали продумать пути к отступлению, как то запасной выход из помещения. Им посчастливилось - один выход вел через переплетную, а другой, малозаметный, находился в темном углу, неподалеку от стола Летиции. Для себя Яна решила пользоваться безлюдной лестницей для перехода с 3-го этажа на 2-й, где затем, затерявшись в толпе студентов, можно было бы безопасно выйти вон на улицу. Тот коридорчик, где они с Бриком намедни повстречались, как-то не хотелось больше лицезреть. Дебби быстренько прикрепила вокруг своего телефона все возможные университетские телефоны, пригодные на случай опасности. По секрету, наедине с Яной, она спросила, почему, по ее мнению, Брик так ее третирует. Недолго думая, Яна ответила, что он - сексуально озабочен, и поскольку его желания никак не соответствуют его возможностям, ему остается только одно - моральный садизм по отношению ко ней, наслаждение своей властью хотя бы в качестве начальника. -- Вот и я это чувствую, когда он на меня смотрит, -- быстренько шепнула Дэбби, одновремено передвигая столы в переплетной таким образом, чтобы Брику невозможно было подползти и близко к ее рабочему месту. Все живо обсудили насколько тяжело сотрудничать с Б.Д и что ему явно пора на пенсию. Многим было ясно, работа в университетской библиотеке, и без того организованная на редкость бестолково, топталась на месте. Например, выполнив свою часть работы, отдел серийных изданий отправлял формы на 5-й этаж, в комплектование, где нередко их деятельность дублировалась, затем, бумаги следовали в библиографический, где могли провалятся год. Если, не потерявшись по дороге, они наконец возвращались назад на 3-й этаж, ситуация с тем или иным периодическим изданием могла снова измениться, и приходилось все начинать сначала либо судорожно искать концы. Лишь с сентября 2003 года Яне с Летицией наконец поручили заниматься требованиями выслать недостающие номера журналов и газет. Если бы руководство отдела сделало это годами ранее, то им бы удалось сохранить сотни тысяч долларов. А так, 18-летний студент Кэй-Кэй, запустил эту работу вконец. Но не только по причине своей юношеской безответственности: ведь для правильных действий необходимо было знать о серийных абсолютно все, что невозможно потребовать со студента-ассистента. Тана, замдиректора, в свое время решила сэкономить на ставке LA II, взяв на эту работу студентку, а в результате потери в фонде были невосполнимы. За покупку недостающего номера библиотеке приходилось платить в 5 раз дороже. Поэтому для Яны начался бег на месте: каждый день она проверяла в базе данных, какое издание не пришло вовремя, и посылала запрос по интернету к агенту по подписке в EBSCONET. Яна всегда торопилась: опоздай она на несколько дней, издатель мог запросто отфутболить! Летиция каждый день стонала - время ничегонеделания закончилось навсегда. Стресс вызванный происходящим на работе усугублялся изматывающими болями в зубе. Яна чувствовала себя, как когда-то давно, при разводе с мужем: ни спать, ни есть, не думать об этом не получалось. По дороге домой из автосервиса, куда им с Мартином пришлось тащиться из-за неполадок в его машине, Янину машину стукнула сзади какая-то полусумасшедшая девица за рулем. Девица честно остановилась и как это полагается, предложила осмотреть машину и оценить причиненный ущерб. Яна плохо соображала в тот день, понадеявшись на мужа, а он, в свою очередь и не заметил глубокой дырки, находящейся довольно низко под задним бампером машины. Все было одно к одному. Они напрасно отпустили эту девицу с миром.