— Хитришь, матка! — Хейниш вытащил пистолет, — Вот видишь? Хочешь пулю в лоб? Отвечай быстро! С кем ты встречалась перед приездом фрейлейн? Ну!
— Но «нукай», еще не запряг…
— Кого прятала в доме?
— В доме — я да мыши, и они сами прячутся…
— Ты что, издеваешься над нами? — и Хейниш точным коротким жестом ударил Варвару Ивановну, словно рубанул, рукояткой в лицо.
Варвара Ивановна охнула, схватилась за сердце, за свое больное сердце, как и тогда, когда увидела Мюллера. Она скользнула уже последним, бессознательным взглядом по Кристине и медленно опустилась на пол…
— Фрейлейн Кристина, плесните на эту ведьму водой!
Но когда Кристина наклонилась над Варварой Ивановной с графином и стаканом, она увидела, что все уже бесполезно, жизнь ушла из сердца этой мужественной жинщины.
— Ну, так что там старуха? — спросил Хейниш, — Пришла в себя?
— Она умерла, — глухо ответила Кристина, едва сдерживая слезы.
— Черт бы ее взял! — в сердцах выругался штурмбанфюрер. — От какого–то одного, исключительно служебного жеста! Фрейлейн Бергер, вы свободны — это зрелище не для вас. А вы, Майер, прикажите убрать труп… Кеслер, что будем делать дальше?
— Проклятая старуха, — пробубнил ожиревший гауптман, — всю игру испортила… Придется потянуть ниточку с другого конца. Эксперты пришли к выводу, что Зазроев из винтовки не стрелял, а пуля выпущена из пистолета системы «вальтер».
— Ваши предложения?
— А что, если все–таки фрейлейн Бергер… — осторожно начал Кеслер, впившись глазками в отечное лицо Хейниша, чтобы не пропустить и самой незначительной его реакции. Он хорошо знал, как ревниво относится штурмбанфюрер к своим протеже и как следит за их образцовым выполнением обязанностей. А фрейлейн Бергер вызвала его особое внимание. Тот факт, что штурмбанфюрер подарил переводчице «Майн кампф» великого фюрера, для Кеслера не был секретом. Кинуть тень подозрения на Кристину — значит, в какой–то степени замахнуться на авторитет самого Хейниша. Ведь он собственноручно готовил документацию на зачисление фрейлейн Бергер в СД. И все же Кеслер решился высказать свою мысль: — Интересы Великогермании…
— Короче, какие у вас доказательства? — раздраженно остановил его штурмбанфюрер.
— Исходя из общеизвестного влечения Мюллера к красивым женщинам, невозможно предположить, чтобы он не переступил порог квартиры Бергер. А если это так, то он мог вполне встретить там неизвестного, который, как явствует из донесения «Эсмеральды», вроде бы появился несколько раньше. А тогда, — бодро закончил Кеслер, — стычка между) двумя петухами неминуема!
— Вы что, все это мелете сознательно, Кеслер? — удивленно поднял брови Хейниш.
— А почему бы и нет? Бергер — девушка привлекательная, тут как раз фронтовые страсти, молодецкий запал… А фрейлейн Бергер молчит по понятной причине — не хочет испортить свою целомудренную репутацию…
— И что же, вы предлагаете арестовать фрейлейн Бергер?
— Именно так, герр штурмбанфюрер. Она может явиться тем отсутствующим звеном, на котором держится весь ход событий.
— Интересная версия, Кеслер, — иронически заметил Хейниш, — просто захватывающая. У меня к вам есть один — единственный вопрос. Как вы считаете, когда Мюллер увидел, по вашей криминальной терминологии, неизвестного петуха, он что, в панике кинулся наутек?
— Ни в коем случае! Поэтому–то стычка между ними была неминуема. Чтобы Мюллер убегал от юбки хорошенькой женщины? Такого не случалось никогда!
— Тогда вы осел, Кеслер, законченный остолоп! Ведь Мюллера застрелили в спину! Кроме того, если исходить из вашей версии, зачем Мюллеру надо было снимать шинель?
Пристыженный Кеслер подавленно замолчал, а Хейниш праздновал открыто триумф, добивая Кеслера своей железной логикой.
— Вы бы лучше додумались ознакомиться с рапортами ночных патрулей! Вот один из них. Сразу же в одиннадцать часов возле дома, где живет фрейлейн Бергер, была замечена комендантская машина с включенным мотором. В ней находился обер — лейтенант Мюллер. Не выходя из машины, он попрощался с Бергер и поехал в сторону улицы Темрюкской… Хотите прочесть своими глазами?
— А! — отмахнулся Кеслер, — Но тогда я не понимаю, почему «Эсмеральда» твердит, что в дом заходил неизвестный офицер?
— Вот это, — задумчиво ответил Хейниш, — и меня беспокоит. А хозяйка умерла…
Глава девятая. ВАРИАНТ «ЭСМЕРАЛЬДА»
В этот момент двери раскрылись и вошел Вилли Майер:
— Разрешите доложить. Прибыл майор Штюбе из абвера. Говорит, по делу Мюллера.
— Зовите!
Манор Штюбе, как и большинство абверовцев, ведомственно не любил службы безопасности. Как и все, хорошим тоном он считал поддерживать побасенки, легенды про артистизм и изысканную находчивость службы адмирала Канариса, чего, мол, абсолютно недостает невеждам из СД. Кулачище да палка — вот их метод! Абвер факты добывает, СД факты выбивает. В этом разница. Неприязненные ведомственные отношения понуждали иногда к маленьким, мелким подвохам, которых добивались исключительно во имя высокого реноме собственной фирмы, чтобы хоть как–то досадить конкурирующей организации. Грубо говоря, старались утереть нос друг другу.
Майор Штюбе тоже появился со своеобразным и довольно убедительным «платочком» для слишком задиристого носа штурмбаифюрера. Откормленный, хорошо выбритый, пахнущий духами и весь похрустывающий свежевыглаженным бельем, он внешне прямо–таки светился дружелюбием, любезностью и сердечным расположением к службе безопасности вообще и к герру штурмбанфюреру в частности, о чем и поспешил уведомить без лишних проводочек. Но Хейниш, естественно, не поверил ему ни на грош, встретил настороженно.
— Мне доложили, — проговорил он с холодком, от которого нисколько не увяла любезная усмешка майора, — что вы прибыли по делу Мюллера?
— Именно так!
— И какое же отношение вы к нему имеете?
— О, господин Хейниш, — еще больше–расцвел Штюбе, — дело у нас общее — охранять лы доблестной армии фюрера от вражеских агентов. Прослышал я, что арестованная старуха нанесла вам ощутимый удар, скончавшись прямо у вас в кабинете. Да, что ни говорите, а тяжело порой бьет нас неумолимая рука судьбы…
Штурмбанфюрер нервным жестом выхватил из мраморной подставки карандаш.
— Что вы этим хотите сказать, Штюбе?
— Только то, господин Хейниш, что вы шли по ложному следу.
— Вот как? Уж не приехали ли вы к нам с библейскими откровениями о пути истинном?
— Похоже на то, — охотно согласился майор Штюбе. Он раскрыл портфель и вытащил из него перчатку. Положил на стол, радостно сияя глазами. — Вот он — этот безошибочный путь.
— Перчатка — это путь? — Хейниш не счел нужным даже скрыть иронию. — Слышал я, что офицеры абвера любят рыться в туалетах, — и он захохотал, как всегда, довольный своей двусмысленной шуткой.
— Дело в том, — подчеркнуто сказал Штюбе, — что эта перчатка принадлежала обер — лейтенанту Мюллеру. Одну нашли в машине, рядом с телом убитого, другая — у вас на столе. Так называемое вещественное доказательство…
Кеслер впился глазами в перчатку и признал:
— Да, это она, из той пары, присланной нареченной Эльзой, которой бедняга Мюллер хвастался.
— Где вы ее нашли? — Хейниш поднялся, тяжело опершись кулаками о край стола. — Или вы, господин Штюбе, считаете, что мы тут собрались побалагурить и провести время?
— Что вы, господин Хейниш, упаси боже! — притворно удивился Штюбе. — Наоборот, мы от души поздравляем службу безопасности с выдающимся успехом: перчатку нашли в доме номер сорок два по улице Темрюкской. Если не ошибаюсь, там поселилась официантка из офицерской столовой по фамилии Несмитская…
Огрызки разломанного карандаша упали на полированный стол Хейниша. «Это же наш агент «Эсмеральда»! — словно кипятком ошпарило его. — Неужели она причастна к убийству помощника коменданта? Кошмар! Позор!»
— Что, у Несмитской? — прохрипел он, посинев от еле сдерживаемой ярости.