Дверь выглядела еще хуже чем в прошлый раз, но Гилберт не стала сильно заострять на этом внимание и незаметно проникла в помещение. Все было точно так, как она помнила. Казалось, что тут ничего не изменилось. Но на этот раз Елена точно знала, что ищет. Шестое чувство будто подсказывало ей, куда идти и что делать. Поэтому, когда взгляд девушки упал на деревянные и чуть шатающиеся полки, девушка сразу же стала открывать их, поглядывая на дверь. Конечно, ей было страшно, адреналин растекался по ее венам и безжалостно бил в мозг, но она понимала, что, возможно, то, что она найдет, спасет жизнь человеку, которого она любит. Перебирая какие-то старые ветхие бумаги, Елена не заметила, как несколько стеклянный колбочек упало на пол и разбилось. Благо, в них ничего не было. Открыв последнюю полку, Елена заметила среди кучи белых листов красную папку. Взяв ее в руки, Гилберт открыла ее и увидела ту самую фотографию и некоторые записи Грейсона из подсознания Деймона. Значит, это правда. Ее отец нашел лекарство, которое сможет помочь им.
Но как только Елена хотела повернуться и уйти отсюда, к ее лицу приложили что-то мягкое и схватили за руки, отчего папка выпала из рук девушки. Сделав несколько попыток вырваться, Елена почувствовала слабость во всем теле.
— А ты упертая. Такая же, как и твой отец, — это были последние слова, которые она услышала, прежде чем погрузиться во тьму…
Комментарий к XXI
Как-то так. Буду рада прочитать ваши мысли насчет этой главы:)
Надеюсь, она была интересной)
========== XXII ==========
Закончив все свои дела в Мистик Фоллс, Деймон стоял с Лекси на улице рядом со своей машиной, понимая, что пришло время покидать город. Со Стефаном он попрощался ранее, обещав, что позвонит ему как только доедет до Нью-Йорка — первая точка, куда Сальваторе хотел отправиться.
— Ты хорошо подумал, что ты теряешь, уезжая из Мистик Фоллс? — спросила парня Лекси, когда Деймон положил последний чемодан в машину, закрывая багажник.
Сальваторе тяжело вздохнул, прекрасно понимая, на что намекает блондинка. А точнее на кого.
— Ну, этот дом еще лет семьдесят простоит, так что его я уж точно не потеряю. Если вы его снести не решите, конечно, — саркастически ответил он.
— Деймон, — отдернула его Бренсон, укоризненно смотря на него, отчего Сальваторе закатил глаза. — Ты же понимаешь, что речь не о доме? Не обо мне или Стефане?
— Решение принято, Лекс, — вздохнул парень.
Расставание Деймон переживал по-своему: делал вид, что ему все равно, что он ничего не чувствует, и что его ничего не беспокоит. Ему все так же было больно, но за многие годы на этой Земле он научился прятать свои истинные эмоции, потому что никому они не нужны, у всех есть свои проблемы, которые требуют решения. Да и он, в принципе, был человеком, который считал, что его проблемы — это его проблемы, и принимать помощь от кого-то, даже от любимого человека, ему было чуждо.
Его всегда поражало желание Елены помочь ему, Гилберт была слишком упряма и наперекор всему была рядом с ним, даже когда сам Деймон не понимал, почему она это делает, считал себя не достойным этого. Он помнил, чем закончилась история с Кэтрин, которая помогала ему. Такой судьбы Деймон Елене не желал и поэтому нашел в себе силы отпустить ее, пока не стало поздно. Он чувствовал вину за то, что привнес столько боли в жизнь девушки-подростка, чья жизнь только начиналась. Сальваторе убеждал себя, что сделал все правильно, позволив Елене жить так, как она заслуживает.
Когда Деймон собирал вещи, ему было непривычно, что в его шкафу снова стало много места. Он не был удивлен тому, что Елена решила переехать обратно. Парень принимал и понимал ее выбор. Но все же одну вещь Гилберт оставила, забыв, скорее всего, забрать — плюшевый заяц Чарли, игрушка детства Елены. Взяв ее в руки, Деймон долго думал, что с ней сделать, но в итоге он положил ее в чемодан, сам не понимая зачем. Возможно, эта игрушка будет последним, что будет ему в холодные вечера напоминать о Елене. Он хотел, чтобы что-то от Елены у него осталось.
И сейчас, складывая вещи в машину, Сальваторе чувствовал, что какая-то его часть остается здесь, в Мистик Фоллс, и самое ужасное было то, что он не хотел отпускать эту часть себя, не хотел забывать эти прекрасные месяцы, проведенные вместе с Еленой. Наверное, он никогда не забудет вечера, когда они готовили на кухне, песни, которые Гилберт пела по утрам, играя на гитаре, обещая когда-нибудь научить этому Деймона. Трудно забыть ее улыбку и глаза, в которых есть жизнь, и чистую душу, которую никогда не хотелось очернять.
— Ничего уже не изменить. Остается надеяться лишь на то, что она когда-нибудь простит меня и будет жить дальше.
Лекси только открыла рот и уже хотела возразить, но Деймон опередил ее, желая перевести тему, иначе он не выдержит. Это слишком больная тема, даже для него. Последний раз он чувствовал себя так паршиво, когда умерла Кэтрин.
— И не нужно нравоучений, блондиночка. Не хочу ближайшие лет двадцать вспоминать тебя как бесячую девушку Стефана с комплексом матери Терезы, — ответил Сальваторе, за что получил легкий удар по плечу, уворачиваясь.
— Я тоже буду по тебе скучать, Деймон, — произнесла Лекси с грустной улыбкой. Как бы он ее не бесил, Бренсон уже считала его родным и искренне любила его.
Деймон улыбнулся девушке в ответ, понимая, что они еще долго друг друга не увидят, и ему даже было жаль.
— Иди сюда, — спустя несколько секунд молчания Сальваторе притянул девушку к себе и крепко по-дружески обнял. Лекси была тем человеком, который вовремя умела вправлять ему мозги, и Деймон за это был даже ей благодарен.
Сев в машину, он вздохнул. Облегчения не последовало, но, возможно, оно придет, когда Деймон окажется за пределами Мистик Фоллс и начнет новую жизнь.
***
Когда Елена проснулась, она обнаружила, что лежит на полу в каком-то помещении, которое было полностью окрашено в белый цвет. Она сначала могла бы подумать, что находится в больничной палате, но холодный пол напомнил ей о всем том, что произошло несколькими часами ранее. Хант чем-то ее вырубил, и девушка понятия не имела, где она сейчас находится. Впереди нее стояла дверь с решетчатым окном. Опираясь на стену, Елена встала, чувствуя, как по ее голове словно молотком стучат, и чувствуя дикую слабость во всем теле. Пошатываясь, девушка подошла к двери и дернула за ручку. Неудивительно, что дверь не поддалась. Тяжело вздохнув, Елена спустилась по стене, ей даже показалось, что она находится в какой-то психушке. Голые стены начали давить на нее. Елена вспомнила, как однажды она сбежала из дома, потому что родители не потакали ее желаниям. И позже, когда ей пришлось вернуться, мама и папа наказали ее, посадив в свою комнату, запретив выходить оттуда и забрав телефон. Гилберт тогда было ужасно скучно, она не знала, чем себя занять, а потому просто лежала на кровати, бессмысленно пялясь в потолок. Но сейчас в этом странном помещении не было даже стула или дивана. Были лишь четыре белые стены, которые сводили Елену с ума, и ей вновь захотелось отключиться, но только на этот раз проснуться в своей постели в своем доме. Но уснуть у нее не вышло. Елена не знала, сколько она просидела, и сколько она еще здесь просидит. Ей было страшно представить, зачем она нужна Уэсу Ханту, и зачем он держит ее здесь. Более того, никто не знает, что она здесь. Абсолютно никто. И эти мысли медленно сжирали ее. Обняв себя за колени, ей оставалось только ждать.
Спустя некоторое время сквозь затуманенный разум Елена услышала звон ключей, которые бились друг о друга, и дверь в камеру открылась. Разлепив веки, Гилберт подняла глаза и увидела мистера Ханта с подносом в руках.
— Я вижу, ты очнулась, — произнес он, и противная усмешка коснулась его губ.