«Эх, ускользнет», — думал хозяин, принимая деньги, — «хоть бы намек только», и он вкрадчиво спросил:
— Это, доктор, у вас проволоки от карманной батареи?
Д-р Аренс опять улыбнулся.
— Да!
— Для чего же это? — робко спросил хозяин и подумал с тоскою: «Не скажет, нет…»
— Понятно, не скажу! — сказал посетитель, запахивая шинель.
Хозяин опять в испуге сделал пируэт: «Господи!.. Да он читает мысли!»
— И совершенно свободно! — со смехом сказал доктор и скрылся за дверью.
Хозяин словно окаменел на одном месте и почти безумными глазами смотрел на дверь, за которою скрылся странный посетитель.
— Хозяин, что с вами? — вышел из мастерской главный мастер, обладатель маленькой головки с черными глазами.
— А?.. что? — рассеянно спросил хозяин.
— Вы прыгали, как мяч. На лице вашем был испуг… Сказал он вам что-нибудь? Открыл секрет? — и обладатель маленькой головки начал сильно трясти хозяина за плечо.
Наконец, последний очнулся, растерянно огляделся по сторонам и вдруг тихо прошептал:
— Петр Петрович, он — чорт!
Тот даже отскочил.
— Кто?
— Доктор этот!
— Бог с вами! Я его в Москве сто раз в заседаниях видел. Это доктор Аренс! — засмеялся Петр Петрович.
— Но он узнал, что я думаю!
— Просто умный человек!..
— Но он отвечал мне, едва я оканчивал свою мысль!..
— Совпадение!..
Д-р Аренс, довольный и счастливый, вышел из магазина и бодрым шагом направился к своему дому. Тротуары Морской и Невского пестрела гуляющею публикой. Все вышли подышать свежим морозным воздухом на предобеденную прогулку.
Д-р Аренс, приветливо улыбаясь, раскланивался налево и направо. У него было обширное знакомство. Вдруг глаза его радостно сверкнули и, быстро подавшись влево, он остановил красивого блондина, торопливо шедшего мимо него.
— Сергей Семенович, это вы?.. Давно вернулись? — спросил он, пожимая руку блондина. — Я несколько раз вспоминал о вас! — добавил он.
Красивый блондин поднял на него свои голубые глаза, и на лице его отразилась досада. Он торопливо пожал руку доктора и, видимо, захотел скорее отделаться от неожиданной встречи.
— Приехал вчера только, — поспешно ответил он, — к вам непременно завтра вечером забегу, а теперь некогда… «Чтобы чорт тебя побрал! Вот не вовремя!» — тут же подумал он.
Д-р Аренс поморщился; но ему нужен был этот красивый блондин, единственный его сотрудник по научным исследованиям, только что приехавший из Парижа с конгресса по вопросам гипнотизма.
— Ах, погодите, — сказал он, придерживая блондина за локоть. — Вы ко мне сегодня зайдите, непременно сегодня. Видите ли, у меня открылись совершенно новые факты касательно самой природы гипнотического…
И д-р Аренс начал передавать блондину открытые им явления, а блондин стоял, переминаясь с ноги на ногу, и, тоскливо озираясь, думал: «Вот ведь привязался-то, Господи! Словно невесть что, а из-за него опоздать придется!.. У-у, чорт!.. Сперва Гржимайло задержал, прилетел на квартиру; там Анетова встретила, трещать начала, теперь этот идиот… А она ждет, ждет, — и уедет. Еще рассердится, дуться начнет»…
Доктор вдруг оборвал свою речь, недовольно нахмурясь.
— Если вы на свиданье спешите, так и заявили бы сразу, — резко сказал он, подавая блондину руку.
Тот в изумлении отшатнулся и, смущенно улыбаясь, пробормотал:
— Действительно… то есть не на свиданье, но тороплюсь… Это вы верно…
Доктора развеселило смущение собеседника.
— Эх, юность, юность! — сказал он уже добродушно и через минуту крикнул удалявшемуся блондину: — так вечером, сегодня!
— Непременно! — ответил, обернувшись, блондин и почти побежал к извозчику.
«Ишь, как торопится!» — улыбнулся доктор и тем же гордым, уверенным шагом пошел дальше. Он улыбался дорогою и говорил сам с собою, как бы делая наблюдения над прохожими.
Странны были речи его, тем более странны, что он не был ни писателем, ни рисовальщиком типов, а был ученым, не знавшим людей, три четверти своей жизни проведшим в кабинете!
«Какой важный, посмотришь», — думал он, перегоняя стройного офицера, — «идет в перевалку, сабля звенит, шинель в бобрах, а между тем только и думает: хоть бы 10 рублей достать откуда-нибудь!»
«Забавная парочка… Кажется, воркуют, точно голубки, а в душе клянут друг друга…»
«Бедный городовой! Смотрит за порядком, а сам думает, чем бы семью прокормить: ребенок заболел… расходы…»
«Вот, ведь, за мазурика примут все, а он вешаться идет!..»
Доктор поспешно подошел к пожилому мрачному оборванцу, угрюмо переходившему улицу, и заговорил: