— У кошки девять жизней?
— А?
— Это значит да, очевидно. Поехали.
Лукас везет нас к дому Арианны. Она хотела сесть со мной сзади, но я настояла, что все нормально. Тогда она села впереди рядом с Лукасом, но все время крутится, чтобы посмотреть на меня.
— Прекрати, — шиплю я на нее. — Я в порядке.
Но на самом деле у меня легкое головокружение. Мигающие за окном огни создают длинные полосы, пересекающие мое зрение. Мои глаза горят, и каждый мускул в теле ноет. Все, чего я хочу, это лечь и уснуть навсегда.
Глава 16
На следующее утро я не вылезаю из гнезда одеял и подушек на гусином пуху, которые приготовила для меня Арианна, почти до полудня.
— Ты в порядке? — спрашивает Арианна. Она уже одета, накрашена, волосы убраны во французскую косу. Арианна сидит за своим столом с ноутбуком и раскрытым учебником по государственному управлению. Она делает домашнее задание. В субботу утром.
— Я — потрясающе. Великолепно. Лучше не бывает, — отвечаю ей. Но чувствую себя паршиво, прямо-таки отвратительно. — Что ты делаешь?
— Заканчиваю работу над нашим докладом по анализу проблем.
Я поднимаю брови.
— Разве это не жульничество? Ты делаешь всю работу?
Она пожимает плечами.
— В следующий раз я позволю тебе выполнить большую часть. Всё будет честно.
— Как знаешь.
Она кивает на телефон, лежащий рядом с ее локтем на столе.
— Он выпал из твоего кармана, пока ты спала. У тебя несколько сообщений.
Я хватаю телефон.
— Ты шпионила за мной?
Она смотрит на меня, широко раскрыв глаза.
— Нет, конечно, нет.
Прокручиваю сообщения, все они от Лукаса, в основном говорят одно и то же: «Ты в порядке?». Я пишу ответ: «Офигенно». Затем: «Спасибо». Натягиваю джинсы, и засовываю телефон в задний карман.
Озираюсь по сторонам. В комнате Арианны все залито белым светом, пастельно-розовые занавески, а по всей кровати с четырьмя столбиками развешаны гирлянды.
— Хорошие апартаменты.
— Это просто дом. Пойдем, я приготовлю тебе завтрак.
Она ведет меня на кухню. В гостиной — плюшевые кремовые ковры, восточные ковры и высокие потолки. На кухне пол из сланцевой плитки, столешницы из настоящего мрамора и гладкие белые стеклянные шкафы. Она выглядит как картинка из журнала. Даже семейные фотографии не загромождают стены и тумбы.
— Скорее особняк.
— Он слишком большой для трех человек. — Арианна жестом приглашает меня сесть за большой остров. — Мне не нравится весь этот мрамор и сталь. Слишком строго.
Богатые люди все одинаковы. Они понятия не имеют, сколько у них есть. Все тело болит, когда я сажусь, напоминая мне о событиях прошлой ночи.
— Как ты себя чувствуешь?
— Как будто у меня адское похмелье, хотя я не выпила ни капли. — Я задираю толстовку Лукаса, которая все еще на мне, и проверяю свой живот. Черные буквы высотой около трех дюймов начинаются слева от моего пупка. «ШЛЮХА». Я стараюсь не вздрогнуть. Не хочу, чтобы Арианна видела, как я ненавижу это слово, как мне больно, как будто его действительно вырезали на моей плоти. — Никакой оригинальности. Как будто «шлюха, сука и потаскуха» — это предел их жалкого словарного запаса. Ох, черт, извини. Думаю, мне не стоит говорить гадости о твоих подругах.
— Они не мои подруги, — тихо говорит Арианна. — Во всяком случае, больше нет.
Часть меня хочет спросить, почему она это сделала. Но я не могу. Мой язык не желает произносить эти слова.
— Что вы здесь едите? Пожалуйста, скажи мне, что эта великолепная кухня не только для вида.
Арианна смотрит на часы на микроволновке.
— Уже время обеда. Я могу приготовить арепа кон кесито, кукурузные лепешки с мягким белым сыром, или хуэвос перикос? Это вроде яичницы с помидорами и луком.
— Все это звучит вкусно, но я простая девушка. У тебя есть арахисовое масло?
— Да. Хочешь, я сделаю тебе сэндвич?
— Никакого сэндвича. Просто арахисовое масло и ложка. Мне не нужно ничего готовить. — Я не хочу быть в долгу перед ней больше, чем есть. Я уже пытаюсь придумать, как мне уравнять счет. Ненавижу быть обязанной людям. Ненавижу рычаги, которые они получают.
— Ты уверена? Я могу приготовить строганов или азиатский салат?
— Ты что, повар-стажер или типа того?
Слабый румянец окрасил ее щеки.
— Вообще-то, я люблю готовить. — Она протягивает мне арахисовое масло и причудливо выглядящую ложку.
Банка не вскрыта, поэтому я отклеиваю закладку и погружаю ложку в кремовую массу. Я так голодна.
— Серьезно? Ты такая тощая.
Она проводит руками по животу. Он такой плоский, почти вогнутый. Я вижу косточки ее бедер сквозь лавандовые леггинсы.
— Не совсем.
Я ничего не отвечаю. Такие девушки всегда говорят о том, какие они толстые, чтобы их подруги подхватили: «Ты такая худая и красивая, бла-бла-бла». Никто из них не знает, что делать с реальной проблемой.
Арианна наливает мне стакан молока.
— Обязательно используй подставку. Следы от воды — это зло, как говорит моя мать-невротик.
— Чья мать не страдает от невроза? — бурчу я, набивая рот арахисовым маслом. — И где она? Где твоя семья?
Арианна обхватывает руками свой стакан, но не пьет. В ее глазах мелькают тени.
— Я единственный ребенок.
— Твой отец — пастор, верно? — Я вспоминаю нечеткие детали наших сеансов с доктором Янгом.
— Да. Вообще-то он сейчас проповедует. Вчера вечером он и моя мама вели семинар по браку. Вторая часть была сегодня утром, а третья будет сегодня вечером, я думаю, кульминацией станет его проповедь о священных брачных узах или что-то в этом роде в воскресное утро.
— Похоже на идеальных родителей.
— Не совсем. Ты не возражаешь, если я что-нибудь приготовлю? Я немного нервничаю. Готовка меня успокаивает.
— Я съем все. — Я слизываю арахисовое масло с пальца.
Что-то пушистое касается моей ноги. Сердце бешено подпрыгивает. Я должно быть подскочила на три фута в воздух.
Арианна смеется.
— Поздоровайся с Клео.
Чистый белый пушистый кошачий комок обвивается вокруг моих лодыжек. Я тянусь вниз и провожу пальцами по ее шерсти. Она выглядит так, будто стоит дороже маминой машины.
В этот момент к подъезду подкатывает гладкий черный «БМВ». Арианна напрягается.
— Черт. Я думала, они вернутся только после обеда. Заранее прошу прощения.