Выходные, наступившие в этот пятничный вечер, обещали быть заполненными плодотворным трудом и не менее полноценным отдыхом. Зима, всё ещё властвующая над городом, искристым завьюженным покрывалом запеленала столицу густым снежным покровом.
Купленных заранее и по-хомячьему засунутых в холодильник и шкаф в виде няшных нычек продуктов должно было хватить до весны, а не только до начала следующей недели. Следовательно двухдневную осаду в обществе сочной рульки и силовых тренировок можно выдержать с честью. Да и Дуська скучать не даст.
Любительница потягушек и упражнений на растяжку, своей гибкой кошачьей грацией могла бы довести любую женщину до нервного срыва. Но так как барон настоящей женщиной не был, то и ревности к хвостатой подружке испытывать не мог. А потому занимаясь зарядкой, принимая водные процедуры и совершая совместные пробежки на беговой дорожке Хенли только радовался активности своей питомицы. Дуськино умение превращаться из аморфного коврика в безумную белку и обратно вызывало у аристократа восхищение актёрскими талантами усатой бестии.
Дусятка на жизнь и раньше то не жаловалась, а уж с появлением в ней усовершенствованной хозяйки и подавно стала осоловелой от кормления и ласки красуленцией. Куда уходили съеденные кошатиной калории остаётся тайной за девятью печатями, по одной на каждую кошачью жизнь. Однако по активным прыгунчикам нападающим на Дусю по вечерам возможный ответ на вопрос о таинстве пропадания пищевых белков, жиров и углеводов становится уже не таким таинственным.
Зимняя сказка, с изморозью на окнах и заунывными песнями ветра стучащегося в толстый пластик игольчатыми морозными пальцами, продлилась до утра понедельника.
Внезапно стихший злой и колючий февраль заиграл мурлычащую мелодию предвесенней капели. Уличные котики, как им казалось мягко ворковали, на самом деле бандитскими гортанными глотками издавая пугающие людей звуки безответной любви.
Четыре месяца пролетевшие с момента появления Ридора Картария- девятого барона Хенли в странном техномире, как один день, подошли к концу. Ему на пятки наступал пятый месяц заключения в тело Дарины Петровны.
Конец февраля и начало марта стали для барона настоящим испытанием на выдержку. Рабочая кутерьма помноженная на постоянные родительские придирки, связанные с его баронской неустроенностью в личной жизни, заставляли Хенли скрываться от взоров Петра Львовича и его супруги Ирэны.
Бодрой рысью лжеДарина пряталась от создателей тела своего нынешнего, предпочитая не выслушивать лекции на тему: "Тебе же уже тридцать, о чём ты вообще думаешь? Время уходит, а я ещё хочу внуков поняньчить. Да и ты не молодеешь".
Настоящую Дарину барону было искренне жаль. С такими родителями он бы на её месте долго бы не смог. Хотя ведь сейчас именно ему приходится вести жизненный корабль Дарины Себиной через рифы родительской опеки. А вот чем в это время занимается сама Дарья? Ответа на этот вопрос у Хенли не было. Но была надежда на ум и природное женское чутьё именуемое интуицией или по-просту чуйкой.
-Ведь не может же взрослая женщина облажаться в его мире так же, как и он в её? Вспоминая проведённую в жарких объятиях главбуха ночь, думал барон.
●●●
Дарина:
-Может. Ещё как может! - В это время говорила самой себе Дарина, вчитываясь в приглашение на десятилетие открытия "пряничного домика", написанное рукой Флоретты Синкок.
С той самой ночи, которая отвела мысли Фло от странностей барона Хенли, прошли два долгих месяца. Наполненные кучей дел, связанных с началом нового года, эти месяцы не давали Дарине уйти в самокопание и замкнуться в глубоком самоедстве.
Наобот. Второй и третий месяц зимобродия, снежные и полные ледяного дыхания горных вершин Картуанской гряды, защитной полосой подступающей к баронскому имению с севера, стали для Дарины настоящим спасением.
Уйдя с головой в работу, Дарина всё реже вспомила то позорное утро и всё чаще ловила себя на мысли о прекрасности всего сущего.
Чистый мир, с незамутнённым и незамыленным взглядом на истинную неиспорченную природную красоту, полный простых радостей и безхитростного счастья, стал отдушиной для жительницы мегаполиса.