Габ постучал в дверь.
Ему приходится стучать несколько раз, все громче и громче, пока, щелкнув замком, дверь не распахивается сразу настежь, без вопросов «кто это» и сомнительных цепочек.
Скульптор и не думает здороваться, просто стоит по ту сторону порога и смотрит исподлобья. Он удивлен, бос и взъерошен.
Габ решает сразу перейти к делу.
– Я хочу узнать что это, – он достает из сумки белый квадрат, протягивает через порог Скульптору, но тот не спешит принимать свое творение. – Это не просто кусок гипса, верно?
– Верно, – отвечает Скульптор и прикусывает изнутри губы, жует их. Кровожадное зрелище.
Смотреть в глаза посторонним людям неприятно. У Скульптора они узкие и холодные. Габ видит недоверие, иронию, при этом кожей, даже сквозь свой служебный комбинезон повышенной защиты, чувствует неприязнь. И не важно, что Скульптор выглядит почти безобидным, когда стоит в освещенном коридоре в одних легких широких штанах и чешет крыло демону-татуировке на правом плече.
Не перед таким стоять с протянутой рукой.
Габ одергивает руку, в который раз вглядывается в щербатый гипс, и когда вновь переводит взгляд на Скульптора, замечает в лице перемену.
– Заходи, – Скульптор отступает в освещенный коридор и, проследив, чтобы Габ захлопнул дверь, исчезает за косяком.
В слишком просторной для одного жильца квартире коридоры похожи на лабиринт. Такие жилплощади достаются лишь многодетным семьям, чем больше имен младших детей в списках экстренной мобилизации, тем больше квадратных метров. Квартира скульптора тянет на трех братьев. Из всех комнат подобием жилого помещения можно назвать только кухню.
Две дальние комнаты расположены друг против друга. У одной закрыта дверь. Вторая – пуста, но лишь на первый взгляд.
При полном отсутствии мебели комнату заполняют стены. Гипсовые перегородки стоят в полуметре друг от друга, так, что можно протиснуться между только одному человеку. Скульптор включает свет, и свисающие с потолка лампы обнажают шершавую белизну.
«Этот псих запросто может оказаться ‘’смертоносцем’’», – думает Габ, разглядывая гипсовых близнецов, пока не замечает выбоины в дальней стене. Разбросанные по всему полотну, они словно вынутые кирпичи нарушают целостность.
– Эта стена несущая, – замечает Габ, – ее нельзя деформировать.
– Саму стену я не трогал, только покрытие, – объясняет Скульптор и, забрав у Габа белый квадрат, вставляет в одну из выбоин.
– Так в чем здесь искусство?
Габ готов к рассуждениям о новом видении, недоступном простым солдафонам, о великой миссии и переворотах в мышлении, самоощущении, созерцании и мировоззрениях человека. Но Скульптор не пускается в пространные изъяснения. Он коротко предлагает:
– Разденься.
Статья 12/43, параграф 9. Принуждение к разгерметизации защитного комбинезона под угрозой применения насилия, уничтожения или повреждения чужого имущества, а равно распространения сведений, который могут принести существенный вред правам и законным интересам потерпевшего или его близких приравнивается к террористическому акту.
Распрямить спину, ноги на ширине плеч, пальцы сцепить замком – штатское построение. Габ выворачивает кисти, хрустнув суставами.
– По Уставу административный служащий, находясь при исполнении, не имеет права снимать гермозащиту в присутствии посторонних индивидов.
Скульптор дергает плечами, прячет руки в карманы.
– Ну я тогда не знаю, как объяснить, в самом деле. Для тебя стена пустая, да?
– А это не так?
Скульптор мотает головой и касается пальцем стены, ведет им, описывая изогнутые линии.
– Я изучал тот фрагмент под микроскопом, – говорит Габ.
– Микроскоп не вариант. За деревьями леса не видно, здесь так же.
Понять, разобраться в пустых стенах уже становится делом чести. Но даже подойдя вплотную и почти касаясь стены лбом, Габ не различает ничего, кроме неровностей.
Вот для чего нужны магнитные замки на запястьях. Раньше Габ не попадал в ситуации, когда возможность снять защиту только с ладоней, оказалась бы полезной.
Стена на ощупь холодная, шершавая. Габ водит пальцем по гипсу, начиная медленно звереть от непонимания. Местами гладкий, словно отполированный, но чаще – выемки, зарубки, бугры. Нет, скорее – борозды. Линии. Непрерывные. Неровные. Извиваются. Иногда линии замыкаются, иногда пересекаются с другими. Узор. Этот похож на…
– Птица, – произносит Габ. Ведет подушечкой пальца вдоль выщербленного на стене крыла, отмечая выступы перьев, лапы, хвост и выше – к хохолку на крохотной голове. Линии настолько тонкие, что кажется, можно порезаться.