Стена равнодушия с молниеносной скоростью была снесена разрастающейся волной тревожных опасений. Жутко хотелось развернуться и убежать как можно дальше от этого злачного места. Возвращала к реальности обыденная безысходность положения.
- А если они потребуют невообразимое?
- В этом и заключается прелесть данной привилегии, - просверливая лукавым взглядом, Бек расплылась в опьяняющей улыбке, мысленно перехваливая себя за столь гениальную идею. - С завтрашнего дня правило вступает в свою полную силу. Это не обговаривается.
Развернувшись на носках и лавируя крупномасштабным фигуристым телом меж расставленными вразнобой столиков с косметикой и вешалками с нарядами, Ребекка, преисполненная победоносной идеей и триумфальным молчанием, вышла из комнаты.
Пошатнувшись на ногах, я обратилась лицом к зеркалу, опершись руками о трюмо. Поражённо склонив налитую тяжестью голову, я ощутила мысли, тянущие меня ко дну.
Макдермот. Именно его деньги она держала на виду, когда говорила о постоянных клиентах. Теперь понятно, почему Ребекка решила объявить новость в первую очередь лично мне.
Поднимая взгляд, я вижу своё отражение, освещаемое подвесными лампами вокруг зеркала: глубоко посаженные глаза с бегло прокрашенными поутру ресницами, устало метались от края до края, изучая очерченные светотенями контуры скул. Сжатые в тонкую линию губы нервно покусывают щёку изнутри, в то время как разум бессмысленно пытается найти необходимые ответы на возникшие вопросы.
Мне двадцать три, но что я знаю о жизни? Для меня она является не более чем сплетением бездумного прозябания, наряду с попытками ухватиться за мнимую долю пресловутого счастья. Я вижу, как одни люди, захлебнувшись в собственной алчности, вынуждают других людей делать ужасные вещи, тем самым считая себя благодетелями. Я вижу, как десятки усталых глаз устремляют осуждающие взгляды на меня, когда я покидаю стены публичного дома средь белого дня. Я вижу, как мы все варимся в одной затягивающей жиже, имя которой беспросветность. Человечество не будет понято до тех пор, пока не перестанет наживаться на горе ближнего своего.
Отчаянный страх нарастающей неизбежности окутал меня с головой, заставляя повиноваться каждой клеточкой своего тела. Обуреваемая паникой, я судорожно перебираю ногтями по деревянной столешнице, вырисовывая кривые царапины. Зацепляясь за выступ, один из ногтей указательного пальца отслаивается от кожи и обламывается у основания. Боль тысячей мелких и невероятно острых иголок пронзает кисть и напрямую доходит до живота. Заскулив, я прижимаю повреждённый палец к губам, силясь не допустить большего кровоизлияния, однако, несмотря на все мои старания, багровая жидкость, пузырясь над кутикулой, тонкой струйкой стекает вниз по руке.
Впопыхах одной рукой вожу в поисках тюбика с какой-нибудь обеззараживающей жидкостью посреди множества разноцветных баночек и флаконов, другой натыкаюсь на телефон, лежащий поодаль меня возле предварительно оставленной с вечера сумки на персональном трюмо. Тёмный экран отражал синий свет оповещения, ежесекундно то вспыхивающей, то потухающей лампочкой. Обхватывая гаджет пальцами по бокам и расположив тот посреди ладони, я с равнодушным видом разблокировала его в надежде прочесть очередную рекламу от оператора связи.
Номер не определён.
«Я в городе, мы можем встретиться. Всё ещё Эллис.»
Тьма снова обратилась светом, вселяя в отчаявшуюся и ничего не ожидающую душу частицу светлой надежды.
Невероятно.
Эпизод 6 «Всё реально»
Секундная стрелка наручных часов медленно пересекла очередное деление циферблата. Окружающее пространство словно напирало на грудную клетку, насильно прижимая рёбра к органам. Все звуки мира, собравшись воедино, буквально погрузились под воду, после чего казались невероятно отдалёнными и невнятными. Реален лишь противный писк, засевший в голове, словно он наполнял её кромешными осколками воспоминаний, кружащихся в непрерывном урагане бесконечного потока мыслей.
Реально было всё.
Эта боль. Это волнение. Эти переживания.
Всё, кроме мысли о том, что я вновь увижу свою Эллис.
Неизменным местом встречи являлась кондитерская лавочка супружеской пары с весьма звучной для их дела фамилией. Славились они домашней выпечкой и горячими напитками навынос. Привычный слуху колокольчик, не утративший со временем отличительной звонкости, характерно брякнул над головой, оповещая владельцев о приходе посетителей. Бакклерам в плане расположения повезло больше, нежели их потенциальным конкурентам по городу. Кондитерская находилась в центре, что гарантировало безопасность, в сравнении с заведениями на окраине, зачастую подвергавшиеся бомбардировкам. Сейчас от кофеен и подобных ресторанчиков быстрого питания мало что осталось - не более, чем воспоминания. А те счастливчики, которым удалось сохранить бизнес, понесли незначительные разрушения в виде насквозь пробитой крыши или повреждённого остекления. Это представляло наименьшее горе на фоне домов, которые были разнесены на куски от разорвавшегося снаряда, попавшего прямиком в цель.