Борщагов одернул рукав плаща и решительно шагнул к микрофону. Все, даже охрана, посмотрели на него. Плащ был распахнут, демонстрируя всем темный костюм с депутатским значком на лацкане.
– Год назад я дал вам слово, – сказал Борщагов.
Голос Сергея Владимировича, усиленный динамиками поднял в воздух стаю голубей. «… лово!» отразилось эхом от домов напротив и сползло по фасаду Центра.
– Слово свое я привык держать. Сейчас ровно десять часов и я хочу…
Стоявшая рядом с Борщаговым любовница широко улыбалась окружающим. Ей было совершенно наплевать на все происходящее, мерзкая погода ее бесила, теперь еще предстояло ходить за Борщаговым и его придурками гостями по помещениям центра. А Борщагов, кстати, так и не выполнил своего обещания и не сделал ее директором Центра.
Любовнице было совершенно плевать на митинг, слову Борщагова она не верила, взгляд ее блуждал по окнам дома напротив, и поэтому единственная из всех присутствовавших она заметила вспышку в окне на третьем этаже.
Кровь
Выстрела никто не услышал. Борщагова швырнуло на спину. Динамики бросили в серые низкие тучи то ли вскрик, то ли всхлип, а потом все перекрыл женский вопль.
То, что в грудь виновника торжества попала пуля, поняли лишь через несколько секунд. Телохранители автоматически обернулись к телу, которое должны были охранять.
Пиджак на груди Борщагова был разорван, на губах пузырилась кровь и тонкой струйкой стекала по щеке. Тело выгнулось дугой, руки скребли по мрамору крыльца, а ноги в дорогих лаковых штиблетах дергались, потом движения стали мельче, по телу прокатилась судорога, и Сергей Владимирович Борщагов, предприниматель, меценат и депутат, застыл, уставившись широко открытыми глазами в небо.
Усиленный динамиками визг любовницы убитого сорвал с мест всех присутствовавших. Люди бросились в разные стороны, некоторые падали, пытаясь укрыться от возможной стрельбы за парапетами и бордюрами.
Телохранители были парализованы. Уже давно они считали свою должность своеобразной синекурой, понимая, что пока Хозяин в городе, никто не станет пытаться добраться до охраняемого тела.
Они даже не попытались понять, откуда именно стреляли. Синхронным движением оба отскочили за колонны, один, правда, потащил за собой не переставшую визжать любовницу покойного шефа.
Палач взглянул на часы. Десять часов одна минута.
Егорка услышал выстрел в соседней комнате и удивился, не смотря на большую дозу выпитого.
– Чего это там? – спросил он у Блондина.
– А хрен его знает, – улыбнулся широко Блондин, – может, застрелился друзан мой.
– Типун тебе, – пробормотал Егорка и попытался встать.
– Я помогу, – Блондин подошел к Егорке сзади и левой рукой взял его за локоть.
Потом рука его скользнула по плечу, сжала Егоркин рот, тот от неожиданности поперхнулся, попытался встать, Блондин потянул его тело к себе и ударил ножом справа под ребра. Егорка дернулся, то ли резко выдохнул, то ли попытался крикнуть, дыхание его с легким шумом скользнуло между пальцами Блондина, закрывавшего рот.
Блондин продолжал удерживать тело Егорки, брезгливо отодвинувшись чуть в сторону, чтобы не запачкаться. Крови было немного.
На пороге кухни показался Стрелок, с большой спортивной сумкой в руках.
– Все в порядке?
– В полном, – ответил Блондин и аккуратно положил тело Егорки лицом вниз на пол. Вытащил из кармана платок и осторожно обтер рукоять ножа, торчащего в спине трупа.
Дом был старым, стены толстыми, люди давно отучены от любопытства, поэтому выстрела или никто не услышал, или просто не обратили на него внимания.
Блондин задержался, закрывая дверь квартиры на ключ, потом бегом догнал не торопясь идущего Стрелка.
– Не суетись, – сказал Стрелок.
– За собой следи, – огрызнулся Блондин.
– Не привлекай внимания, идиот.
– Да пошел ты…
– Ты это расскажешь Главному.
Блондин осекся. Главный действительно предупреждал, чтобы не суетились. Бегущий человек привлекает внимание.
Они прошли через вереницу проходных дворов, пустых по причине плохой погоды. Стрелок на минуту спустился в подвал полуразрушенного флигеля и сунул сумку в кучу мусора.
Вышли они на улицу возле овощного магазина и, не торопясь, подошли к подъехавшей машине, за рулем которой сидел Палач.
Он не обернулся к ним, пока они садились, и сразу же тронул машину, услышав, как хлопнула задняя дверца.
Навстречу им по улице с сиреной пронеслось несколько милицейских машин.
Снова пошел дождь. Расползавшуюся под телом Борщагова лужу крови начало потихоньку размывать с краев. Капли воды били по открытым глазам, пока кто-то не прикрыл тело красной тканью ковровой дорожки.
Ленточку, которую так и не успел перерезать Сергей Владимирович, разорвал кто-то из обслуги, бросившись в вестибюль Центра.
Разговоры
– Вы продолжаете считать, что все идет как нужно?
– А что вас заставляет думать иначе?
– Во-первых, эта бойня в карауле…
– Это действительно не оговаривалось.
– Вот именно.
– Но никто и не запрещал Палачу самому выбирать методы. Нас интересуют результаты.
– Извините, но семь трупов…
– Хоть двадцать семь. Мы с вами оба понимаем, что потери неизбежны. Или я остался в одиночестве?
– Только не надо этой иронии. Я говорю о том, как это все ложится в общую схему операции.
– На мой взгляд – неплохо. Во всяком случае, это не помешало акции возле клуба. Ведь не помешало же?
– Не нужно меня уговаривать. Просто легенда основной операции слабо увязывается с убийством ни в чем не повинных солдат.
– Палачу всегда представляется известная самостоятельность. В конце концов, он великолепно знает конечную цель, и, судя по всему, решил, что это не помешает.
– Но этот солдат, Агеев, таким образом, становится слабым звеном группы Палача. Его уже ищут, известно его лицо, ориентированы все подразделения.
– И?..
– А если кто-то наткнется на него? Просто случайно, возьмет и наткнется.
– Значит, судьба у него такая.
– Шутите?
– Естественно. Я просто не думаю, что Палач не включил все это в свои планы.
– А наблюдатель?
– Ну, уж роль наблюдателя в данном случае вовсе не изменилась. Он должен получить полную информацию по операции «Волк», ознакомиться с ней в течение суток, ну и так далее.
– «Волк», насколько я помню, подразумевает вовсе не борьбу с собственной армией.
– Так уж и с армией. Самый банальный случай внезапной вспышки насилия, мы ежемесячно знакомим население с подобными случаями. И, кстати, это может нам помочь объяснить наблюдателю, почему именно сегодня он получил более полный доступ к информации по «Волку».
– Палач выходит из-под контроля?
– Ну почему же выходит? Так, небольшой сбой. Но мы не можем больше рисковать. К тому же, характер Палача становится немного неустойчивым, дополнительный контроль не помешает. В конце концов, в этом есть доля правды.
– Извините, я просто немного устал.
– Я вас понимаю. Ничего, подключим полнее Гаврилина, и у нас появится немного свободного времени. Мы с вами переходим к этапу, когда наше вмешательство не понадобится. Пока. Вы, кстати, за жалобами на самоуправство Палача забыли оценить две последующие акции. Чисто и красиво. И все за один день.
– Ну, это-то как раз Палач умеет превосходно.
– Что бы мы без него делали?
– То же самое.
– Но, тем не менее, в том, что он остался жив, есть и положительный момент.
– Но, тем не менее, я вздохну свободнее по окончанию, когда Палач станет достоянием истории.
– Подождем до рождества.
– Подождем.
– И отдохните, пожалуйста, я вас прошу. Хоть несколько часов. Если хотите, это приказ.