— Вы ужасно выглядите. Неужто Лебедя укачало? Как это странно! Не волнуйтесь, денёк вы сможете отдохнуть на берегу, а потом уже прямым ходом отправитесь в новый дом, — с приторной улыбкой он снял с пояса моток тонкой золотистой верёвки, повязал простой узел на правом запястье поверх кандалов.
Мне это показалось довольно странным, если не смахивающим на издевательство. Появилось желание пребольно ударить его с ноги в колено, отчего я испытала приятное чувство расплаты. Однако, уже через секунду мне так припекло кожу под верёвкой, что толика выдержки не дала мне вскрикнуть от боли — я только крепко закусила губы и вжала голову в плечи, потянув руку к себе. Мужчина внимательно взглянул на меня измененными тёмно-синими глазами.
— А вот про рукоприкладство можете думать сколько захотите, моя милая княгиня. Эта веревочка с вас кожу снимет, можете мне поверить, — и снова та же приторная улыбка, от которой хотелось воткнуть в горло этому уроду любую из спиц, с которыми я танцевала в Игле. Минуты не прошло, как я поплатилась за мысль новым ожогом, задохнувшись от боли.
«Чёртова верёвка!» — с досадой подумала я, уже тщательно фильтруя мысли. Магия пут, как я тогда уяснила на горьком опыте, довольно сильная и скорее позволит мне удавиться, нежели убежать. Что ж, к тому времени это было очень удачно, особенно, если мне оставят её короткий кусочек. Для последнего ожерелья она просто идеальна. Не Ворон, так я сама все сделаю… как прошлый раз.
«Какая досада!» — с горькой иронией вздохнула я. Веревочка посчитала мысль приемлемой, поэтому не обратилась в пеньковую змею. Нелий потянул меня за собой, выводя из трюма. Как оказалось на деле, шевелить ногами оказалось намного труднее. Мне и после первой верёвки не слишком-то много удавалось ходить — конечности почти не слушались, да и после таких похождений меня тянуло вздремнуть.
Вот так, словно на поводке, меня вытянули на свежий воздух. У меня, может, и не закружилась голова от его свежести, но запах тухлой рыбы и водорослей держал в тошнотворном тонусе. Да и свет неприятно резанул по глазам, хоть и день клонился к вечеру. Значит, со времени моего похищения прошли минимум сутки.
Я и правда оказалась на том же самом корабле. То, что случилось с командой родом из Чёрной Империи, стоило только гадать — если бы это были замаскированные алианы, их бы давно отправили на дно, а тут я предстала взору целой своре алианских матросов. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — они с радостью утопят меня, но и не прочь поиметь меня до этого мероприятия или после. Что касается конвоира, то на него почти не смотрели — то ли настолько боялись, то ли ненавидели. Во всяком случае, не восторгались, зная его происхождение. А они знали — иначе бы восторгались.
Корабль стоял на якоре. Нелий позволили мне спуститься по веревочной лестнице в лодку, спущенную на воду, кинул ожидавшему на веслах алиану веревку и быстро спустился сам, пинком отправив меня на дно лодки. Я мысленно выругалась, но магия не коснулась меня — поносить ублюдка я могла сколько угодно, избегая мечты о мести. Так, лежа лицом в мотке канатов, меня везли дальше. Пленивший меня на всякий случай прижал ещё и сапогом, будто мне было мало одной его верёвочки. Мало же было времени — я умудрилась задремать, чувствуя, как свинцом налились ноги. Собственное состояние совсем меня не радовало — думать чётко о попытке сбежать я не могла, лишь с горечью вспоминала краешек увиденного леса и небольшой частокол лагеря, куда и направлялась лодка. Я просто ждала. Убивать здесь меня не будут — мне уже сказали, что я стану игрушкой на другом далёком берегу, однако, это значит, что у меня есть время на избавление их всех от такой радости. Выживу я после этого или нет — это будет уже чисто моя заслуга. Если раньше свой план не осуществит Ворон.
Из лодки меня выдернули одним нетерпеливым рывком, ободрав и без того не раз содранную и обожжённую кожу. К нелию примкнула пара солдат из лагеря, с любопытством косившихся на меня и о чем-то спрашивающих предателя. Давний купец отвечал монотонно и вальяжно, но я, не зная языка, пыталась вылавливать знакомые слова, из всего поняв лишь одно слово — «женщина» и то, что речь идет обо мне. Впрочем, учитывая все лингвистические нюансы, меня могли назвать ночной бабочкой в самых разных красках.
Приморский фортик не отличался ничем примечательным после красот Клыка и величия Иглы. Это был наспех собранный лагерь, обнесённый частоколом и обжитый. Максимум ему было пару лет. Его тщательно укрыли в небольшой бухте, и единственной причиной, по которой его не обнаружили, как мне подумалось, это то, что берег был утыкан каменными зубами, лишь немного скрытыми под водой. Лодка бы там прошла, но не корабль.